– Давно Говард Шеннон здесь, в Далмеринге?

Внезапная смена темы удивила врача:

– По-моему, лет пять или шесть. Но за точность собственных слов я бы не поручился. Мои воспоминания довольно смутны.

– Вы, если не ошибаюсь, говорили, будто о нем мало что известно. Ему приходится зарабатывать себе на жизнь?

Расселл отложил нож и вилку и пожал плечами:

– Извините, Мордекай, я не знаю. Но если он проводит столько времени тут, в деревне, значит, работает не слишком усердно. Похоже, с деньгами дела у него обстоят неплохо. По крайней мере, я ни разу не слышал, чтобы Говард Шеннон отказывался от подписки на какие-либо благотворительные цели или жаловался на финансовые трудности. Ведь он, кажется, приехал тем же поездом, что и вы? Мы еще говорили тогда на станции, что он – наша загадка.

– Да, – кивнул Тремейн. – И эти ваши слова я помню.

После завтрака он закурил обычную сигарету – с трубкой решил не рисковать – и расположился с привезенным с собой выпуском «Романтических историй». Это был явный признак беспокойства, неспособности мыслить ясно. К «Романтическим историям» Тремейн обращался, как иные к спиртному. На страницах с сентиментальным, безобидным текстом он неизменно находил утешение в тревожную минуту. Вот только этим утром его не утешила и романтика. Чуда не произошло. Через полчаса Тремейн сдался, сообщил Джин, что пойдет прогуляться, и медленно побрел по дороге.

Его целью был «Адмирал». С Джонатаном Бойсом он не виделся с тех пор, как они встретились накануне днем, и Тремейн считал, что необходимость вновь побеседовать с инспектором Скотленд-Ярда давно назрела. Бойс говорил, что ему известно орудие убийства, оно принадлежит Мартину Воэну, однако того до сих пор не арестовали. Почему инспектор медлит? В душе Тремейна шевельнулось подозрение, что ответ ему уже известен, и в определенном смысле это вина его самого, Мордекая Тремейна.

Инспектор продолжал поиски мотива. Вероятно, он до сих пор не знал, что Мартин Воэн был влюблен в Лидию Дэр. Видимо, даже если о чем-то догадывался, то его все равно не поставили перед фактом так недвусмысленно, как это сделала Сандра Борн в разговоре с ним, Тремейном.

Тремейн попытался, но так и не смог найти оправдание своей попытке утаить от Бойса информацию о том, что произошло в «Стране роз». Следовало сразу рассказать инспектору обо всем, что он узнал от Сандры Борн. Само по себе это еще не доказательство, но Бойс поймет, как действовать, чтобы сделать его таковым.

Боковой вход «Адмирала» был открыт. Поскольку спрашивать разрешения было не у кого, Тремейн шагнул внутрь и, толкнув еще одну гостеприимно приоткрытую дверь, очутился в залитой солнцем гостиной с уютными креслами. Единственный присутствующий в ней стоял спиной к Тремейну, глядя вдаль через глубокое эркерное окно с частым, типичным для Далмеринга переплетом, придававшим домам деревни очарование старины. Он не обернулся, наверное, не услышав шагов Тремейна, и тот, подойдя ближе, понял, что же привлекло его внимание.

Из эркерного окна открывался вид на поля за пабом, а также на пешеходную тропу, по которой в этот момент быстрым шагом шел человек, сразу же вспомнившийся Тремейну. Это был похожий на хорька мужчина, проявлявший столь живой интерес к Карен Хэммонд. Минуту Тремейн стоял молча, пока поворот тропы не скрыл незнакомца из виду, а потом негромко произнес:

– Довольно любопытная персона, не правда ли?

Человек у окна обернулся – лет тридцати, хорошо сложенный, с энергичным лицом и внимательными глазами – и осведомился:

– Почему вы так решили?

– Вы ведь мистер Барри Энстон? – продолжил Мордекай Тремейн, уклонившись от прямого ответа. – Барри Энстон из «Дейли рекорд».

– Допустим. И что же?

– Вы здесь, чтобы написать материал об убийстве, – проговорил Тремейн, игнорируя его недружелюбный тон. – Я знаю, кто вы, потому что видел вас вчера и навел справки.

– Неужели? – Энстон отошел от окна на середину комнаты и спросил: – Вы хотели увидеться со мной?

– В сущности, я пришел не за этим, но вы, пожалуй, могли бы помочь мне. Вы, похоже, очень заинтересовались человеком, который только что шагал через поле, и так уж получилось, что и меня он тоже интересует.

Энстон внимательно посмотрел на Тремейна, но прежде чем успел ответить, дверь снова открылась и вошел Бойс.

– Привет, Энстон! – воскликнул он жизнерадостно и тут увидел Тремейна: – Привет, Мордекай, так вы знакомы?

– Пока нет, – ответил тот. – Но я не теряю надежды.

Газетный репортер перевел взгляд с одного на другого.

– Это ваш друг, инспектор?

– Да, – с готовностью отозвался Бойс. – Он как раз гостит в Далмеринге – по случайному совпадению. У него здесь друзья.

– Моя фамилия Тремейн, – добавил вышеупомянутый гость. – Мордекай Тремейн.

– Извините, – спохватился инспектор, – я думал, вы уже представились друг другу.

– Мы как раз собирались, когда вы вошли, Джонатан. – Тремейн взглянул на репортера. – Я застал мистера Энстона, когда он смотрел в окно – наблюдал за человеком, который шел по тропе через поле. Признаться, и мне стало любопытно, поскольку минувшим вечером именно этот человек остановил меня и завел со мной разговор. Он не из местных, но в последнее время его несколько раз видели в окрестностях. Вот люди и гадают, кто он такой.

Как и рассчитывал Тремейн, инспектор уловил серьезность его тона. Бойс посмотрел на Энстона и поднял брови.

– Вы его знаете?

Репортер кивнул. Если он и не спешил откровенничать с безобидным мужчиной в пенсне, которого не знал, то с Джонатаном Бойсом из Скотленд-Ярда, способным оказаться источником ценных сведений, беседовал охотно.

– Его фамилия Хорнсби, он владелец частного детективного агентства. По крайней мере, такая у него вывеска, но, по-моему, он ничего не имеет против сочетания привычных методов ведения дел с мелким шантажом.

– Хорнсби? – произнес Бойс, наморщив лоб. – Знакомая фамилия, хоть раньше я с ним не встречался.

– Я столкнулся с Хорнсби, когда собирал материал для статьи несколько месяцев назад, – объяснил Энстон. – Тогда же и заподозрил, что шантажом он не гнушается.

– Это лишь подозрение?

– Пока – да. Полагаю, если бы речь шла о чем-либо серьезном, вы были бы уже в курсе, инспектор.

– У Энстона поразительная память на факты и лица из криминального мира, – объяснил Бойс Тремейну. – Его прозвали «криминальным архивом лондонской прессы».

– На самом деле вы преувеличиваете, – усмехнулся Энстон. – Просто дело привычки. В криминальной журналистике я настолько давно, что моей второй натурой стало запоминать крупицы всевозможных сведений.

Тремейн взглянул на него с уважением и не без зависти.

– Очень полезное свойство, – заметил он и снова обратился к инспектору: – А я ведь на самом деле к вам, Джонатан. Утро чудесное, вот я и подумал позвать вас на прогулку, если вы не слишком заняты расследованием.