Невооруженным взглядом было видно, что ему и впрямь плохо!Юрий даже несколько встревожился.

– Алёна, принеси попить, пожалуйста.

Он отвернулся на какую-то секундочку, и это была ошибка,потому что в следующее мгновение что-то чувствительно врезалось ему в живот.

Юрий задохнулся, опрокидываясь навзничь, вяло повел ввоздухе руками, но Дениса, который ударил его, вскочил, перемахнул черезлежавшую на полу Варвару Васильевну и вылетел в дверь, поймать уже былоневозможно.

Входная дверь, елки-палки! Они совершенно забыли, чтовходная-то дверь не заперта по причине сорванного замка!

– Юрка! – Алёна упала рядом на колени, выплеснув ему нагрудь чуть ли не всю воду из чашки. – Что с тобой? Ты…

– Жив… – хрипло выдохнул Юрий, хватаясь за живот. – Ох,гадство…

– Алёна, ты что, с ума сошла? – резко окликнула ВарвараВасильевна. – При ранениях в живот воды нельзя ни в коем случае!

– Ничего, – против воли улыбнулся Юрий. – Кость незадета.

Испуганные глаза Алёны стали еще испуганнее.

– Какая кость?!

– Ну, эта… – Он перевернулся и встал на четвереньки, кряхтяи охая. – Берцово-ключично-локтевая… Ох, мамочка! Ладно, не смотри наменя, как на труп… хватит с нас на сегодня мертвецов. Пустяк, царапина!

Варвара Васильевна одобрительно посмотрела на него и тожесделала попытку подняться, но тут у нее подкосились ноги.

Со стоном навалилась на стенку. Алёна метнулась к ней, доконца выплеснув всю воду:

– Баба Варя, ты что? Пойдем, тебе лучше лечь.

– Идите, идите, – пробормотал Юрий, которому страшнохотелось содрать с лица это ухарское выражение и немножко постонать водиночестве. – Тогда считать мы стали раны, товарищей считать… Хватит насегодня боевых действий.

– А в милицию? – выглянула из-за Алёниного плечанеугомонная старуха.

– Ой, баба Варя… Давай лучше утром, а? – вздохнуладевушка.

– Утром нас никто слушать не станет!

– Да нас и сейчас не станут слушать, это я тебе гарантирую!

Споря, бабушка и ее внучатая племянница скрылись вбоковушке, отгороженной от комнаты самодельной перегородкой. Потом Алёна ещенесколько раз выходила – то за лекарством, то за водой, то за грелкой: ВарвараВасильевна легла наконец в постель, но никак не могла согреться. Юрий в этовремя, покряхтывая от боли, сооружал подобие замка, вернее, какой-тоимпровизированный засов на дверь.

Спать захотелось по-страшному, даже думать о том, что сейчаснадо куда-то звонить, кому-то что-то объяснять, потом беседовать с такими жесонными и оттого лютыми ментами, было жутко. Все равно Денис ускользнул,значит, отнести заявление можно и утром. К тому же, если честно, Юрию нехотелось раскручивать вышеупомянутый маховик правосудия. Денис отделаетсялегким испугом, это во-первых. А во-вторых, он еще далеко не все сказал. Ноесли Денис окажется под присмотром милиции, задать ему вопросы будетзатруднительно, а то и вовсе невозможно. Значит, Юрию выгодно, чтобы этотмелкий пакостник пребывал пока на свободе. Завтра он еще будет дрожать, каксидорова коза… хотя нет, как сидорову козу его только что отодрали, а дрожитмногострадальный осиновый лист. Итак, завтра, а может, и послезавтра Денис ещепомандражирует, может быть, забьется в какую-нибудь щель, уйдет в глухуюоборону, но, увидев, что на его след не встали гончие псы, приободрится ирешит, что, пожалуй, вышел сухим из воды. И вот когда он уверится, чтоопасность миновала, тут-то Юрий и достанет его.

Как? Да легко. Через эту самую студию Тамары Шестаковой,через пособницу-соседку, наконец. Зачем?..

Юрий пошел в ванную, растер по зубам дешевую пасту,выдавленную из заскорузлого тюбика, постоял под душем и вытерся собственнойрубашкой. Потом выстирал ее и раскинул на веревочках, скрестившихся подпотолком. Надо думать, к утру высохнет… хотя до утра осталось всего ничего.

Узенький неудобный диванчик манил к себе, но Юрий только имог, что взглянуть на него с вожделением. Здесь, наверное, будет спать Алёна. Аего место на полу.

Ничего, зато рядом с Алёной!

Стащил в дивана потертую ряднинку, бывшую некогда пледом,постелил, накрылся пуловером. Отлично! Условия спартанские, но вполне терпимые.Еще бы что-нибудь под голову… А, вот Алёнина сумка. Шуршит, конечно, но если нешевелится… Значит, он не будет шевелиться.

Юрий блаженно раскинулся на полу.

Итак: зачем ему доставать Дениса? Ну, очевидно, чтобы задатьему парочку вопросов, которые вдруг начали заботить Юрия. Например, кто парилсяв баньке вместе с Фроловым? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться:один из них после Саниной смерти возглавляет травлю незадачливого курьера, аименно – Юрия Никифорова. Один из тех, чье лицо закрыто черным дробящимсяквадратиком… Наверное, именно его интересы были как-то ущемлены тем, чтокассета «Черное танго» не попала по назначению. Хотя нет, это какая-тонесуразица получается: ведь на пленке компромат в чистом виде, надо непреследовать Юрия, а благодарить его за то, что он не довез кассету дополучателя!

Юрий недовольно поднял голову. Нет, на этом пакете не толькоспать, но и думать невозможно, пока в голову упирается какой-то острый угол.Что там у Алёны? Книжка? Наверное, она не будет в претензии, если Юрий этукнижку вытащит.

Он сунул руку в пакет и извлек фотоальбом с картинкой наобложке. Скала, а прямо в ней высечен храм с колоннами.

Да ведь это Петра! Та самая знаменитая Петра, в которой таки не удалось побывать Юрию во время слишком краткого путешествия по Иордании!Очевидно, здесь какие-то виды, достопримечательности, которые Алёнафотографировала на память. Хоть на фото посмотреть… Он открыл альбом.

Его содержимое не имело к достопримечательностям никакогоотношения.

Голая девушка с длинными белыми волосами замерла на столе втанцевальном па. Вокруг толпятся мужчины со смуглыми лицами, тянутся к нейруки, у нее детское испуганное лицо, совсем не вяжущееся с распутноизогнувшимся телом… А в пластиковый конверт на соседней странице засунутавырезка из газеты. Арабская вязь текста – конечно, не понять ни слова, нофотография не требует комментариев: та же самая девушка с перерезанным горлом.