Никаких повреждений на ее теле не нашли – только этот следудара на голове, развившийся в страшноватую гематому, да ободранная спина подпорванным платьем. Но все это не опровергало, а как бы подтверждало то, чтоЮрий с Алёной твердили в милиции: наверное, Инга полезла в подвал посмотреть назагадочную Пещерную церковь, да поскользнулась на осклизлой земле, упала,ударилась головой об один из многочисленных выступов разрушенного свода.

Все очень просто и правдоподобно. Никаких следов насилия.Никаких следов постороннего присутствия, кроме самого Юрия и Алёны. Несчастныйслучай.

Вот только это слово: «Молчи…»

Ну, он и молчал. Алёна – тоже. Ни словом ни один из них необмолвился о страхе, который пригнал Ингу в Выксу, а уж о том, свидетелем чегосподобился стать вчера Юрий, – тем паче. И все-таки мысль о вчерашнемубийстве мучила его с каждой минутой все сильнее. Да нет, не то чтобы его терзалиугрызения совести, что не донес на Рашида. Хотя, наверное, следовало бы, и этодаже разумно: сидел бы Рашид в каталажке, некому было бы больше караулить Алёнуи нагонять на нее страх. Но тогда Ингу загребли бы как свидетельницу или каксоучастницу, это уже точно, а Юрию совсем не хотелось причинять Алёне горе. Ивдобавок, как ни кинь, Рашид спас ему жизнь. Закладывать своего благодетеля?Слуга покорный!

Он беспокоился совсем о другом. Наверняка труп до сих пор втом доме в Высоково. Наверняка мужички, которые столь изощренно развлекались сИнгой, оказались менее изобретательны, когда речь пошла о том, чтобы спрятатьконцы в воду. Небось все задрожали, как зайцы, не зная, что делать. А ведьубийство произошло в доме Инги, она вроде бы как главная виновница. Именнопоэтому, конечно, сбежала в Выксу, под крылышко сестры, решившись покончить сотвратительными игрищами – хотя бы на время. Но спрятаться, отсидеться неудалось. Растерявшиеся мерзавцы пришли в себя и настигли девушку…

Зачем? Да хотя бы затем, чтобы лишить ее возможностиоправдываться, когда труп будет найден. Убила, мол, своего любовника и сбежала.Хотела отсидеться в тишине далекой провинции, а тут небесное правосудиевмешалось – и покарало злодейку. Ведь еще неизвестно, выживет ли Инга послеэтого виртуозно исполненного «несчастного случая».

Юрий не сомневался: все происходило именно так. У него-тобыли все основания трезво оценивать потенциальную готовность этих сексуальныхманьяков к убийству. В конце концов, вчера они собирались прикончить не кого-тотам еще, а его самого, и если бы не случай…

Как ни противно было, пришлось-таки рассказать Алёне обовсем. Она достаточно много знала о приключениях сестры, поэтому словно бы дажене удивилась ужасной новости. И сразу согласилась: да, нужно немедленно отправитьсяв Нижний, проверить дом. А потом вернуться к сестре.

Конечно, Инга оставалась не одна: рядом была тетка, а потомАлёнина подружка, молоденькая монашенка Липка самоотверженно решила хоть всюночь посидеть у постели находившейся в беспамятстве девушки. И все-такимедсестры и врачи откровенно поджимали губы, когда Алёна сообщила, чтовынуждена уехать. Тетя Катя устроила ей что-то вроде скандала, причем немалаяроль в упреках, как понял Юрий, отводилась ему… И только Липка сказала Алёне,чтоб ехала – и ни о чем не беспокоилась.

Липка не сводила с Юрия своих круглых, как пуговки, яркихкарих глаз, и на лице ее был написан такой романтический восторг, как будтоАлёна уезжала не всего лишь на сутки, а пускалась в безрассудное бегство слюбовником. И не просто так: ну, вышла из больницы, ну, пересекла улицу, завеламотор «Москвича», – а через высокие монастырские стены, по веревочнойлестнице, и вслед по дороге будет стелиться не бензиновая гарь, а пыль,поднятая копытами быстрых коней…

Выехали уже под вечер. Во-первых, только к этому времениАлёна окончательно решилась, а во-вторых, выяснилось, что вечером ехатьбезопаснее. Прав-то у нее не было, она забыла их захватить, когда отправиласьвгорячах в Выксу. Да и с ее водительскими талантами лучше было путешествоватьглухой ночью, когда дорожная инспекция спит, причем пробираться по самойобочине на скорости двадцать километров в час.

Сам-то Юрий вообще не умел водить автомобиль, как-то неудосужился научиться. Поэтому, признав собственное несовершенство, он молчатерпел и слишком резкое торможение, и внезапное увеличение скорости, и вензеля,которые вдруг начинал выписывать на шоссе «Москвич», когда Алёна задумывалась иослабляла мертвую хватку, с какой она вцеплялась в руль.

Дорога была долгая, и Юрий сам не заметил, как приноровилсяк этой своеобразной манере вождения. Он не чувствовал ни малейшего раздражения– наоборот, что-то вроде умиления, природы которого объяснить пока не мог.Вернее, не хотел, потому что объяснение это лежало совсем уж на поверхности, инадо было быть полным идиотом, чтобы его не замечать. Но сейчас этому было невремя, не место, вообще все состояло из одних сплошных «не», и единственноедельное, до чего додумался за долгий ночной путь Юрий, так это то, что имследует поберечься Рашида. Он же безумен, а логику безумия постичь невозможно.

Именно поэтому Юрий попросил Алёну притормозить за углом,выбрался из «Москвича» – и осторожно, почти беззвучно двинулся по улочке, гдеон прошел только раз, но испытывал почему-то такое ощущение, будто ходил здесьвсю жизнь. Он запомнил, что слева лежала полоса муравы, свернул туда и шел, неслыша собственных шагов. А значит, их не слышал и человек, который затаился насвоем обычном месте, за бревнами, напротив васнецовских ворот…

Вспыхнул огонек сигареты.

Рашид. Он здесь. Ждет у моря погоды и уже дождался бы, еслибы какой-то добрый ангел, может, тот самый хранитель, не подтолкнул Юрия в бокострым локотком.

Так, можно двигать назад. Но куда теперь? А если это неРашид? Мало ли какой добрый человек вышел подышать свежим дымком на сонгрядущий? Будет довольно глупо, если они испугаются случайного прохожего. Нокак бы проверить? Можно, конечно, крикнуть: «Рашид!» – и посмотреть, что изэтого выйдет.

Вдруг, по странной прихоти памяти, вспыхнуло в голове: Юрочкене более трех лет, его неодолимо манит к себе электрическая розетка, так ихочется засунуть туда пальчики, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет, амама держит его за руку и рассказывает жуткую историю про какого-то другогомальчика, тоже Юрочку, который маму не послушался и сделал это… и навсегдаостался сидеть около электрической розетки: и на дачу с бабушкой и дедушкойбольше никогда не ездил, во двор не ходил играть в песочнице, на горке некатался и в детский садик не пошел… Кошмар, словом.

Пожалуй, это было самое раннее воспоминание Юрия. Он струдом подавил в себе желание рассмеяться, а потом нагнулся и тихонько пошарилпо земле. Старый, но испытанный, хорошо себя зарекомендовавший прием… а вот икамушек подходящий. Прицелился пониже красного огонька – и запустил камень чтобыло силы.