− Получается, ими управляют змеи поменьше? − понял Радогост, бережно придерживая Кладенец от случайных ударов.

− Обычно так, − кивнула Алена. − Большие слушаются малых.

− А богатырям известно, кто может направлять их сейчас? Кто-нибудь из известных вам змеев.

− Ты не обижайся, герой, но они нам не представляются, − вместо поляницы ответил богатырь, встречающий нас на пороге каменного куполообразного здания с высоким шпилем. − Знаем, что есть такие. А как выглядят и называются, то только сами змеи ведают.

Его звали Иломеем, и среди змееборцев Востока он был самым главным. Радогоста пустили внутрь, а меня попросили остаться. Алена, прежде чем зайти с остальными, сочувственно потрепала меня по волосам и дала сладкого петушка на палочке, вытащенного из бездонного кармана. Прислонившись к шершавой стене, я попытался подслушать их разговор.

Камень плохо пропускал звуки, однако богатырей подвели их могучие голоса, точно гудящие трубы.

Они давали моему наставнику указания, как вести себя при столкновении со змеями, что делать, какие приказы отдавать другим смагам и главное − как обращаться с мечом-Кладенцом. Азул разрешили оставить при Братстве, пока не будет достигнут мир.

Они резко замолкли, и затем я почувствовал спиной легкую вибрацию. Она усилилась, раздался острый тонкий звук и… Часть стены рядом разлетелась на мелкие осколки. Заглянув внутрь, я увидел Радогоста с перекошенной челюстью и чудо-оружием в руках. Меч был источником тех странных колебаний.

− Ты видел? Невероятно, − сумел произнести мой наставник.

***

Я плохо управлялся с мечами. Для меня они были чем-то вроде нелепой длинной палки, оглобли, которой требовалось усиленно махать перед собой, словно укушенный пчелой деревенщина. Когда требовалось провести рубящий удар − получался именно он. Деревенщина. Только еще вдобавок и пьяный в сопли.

Радогост несколько раз пытался поставить мне стойку, и все без толку. Проблема была в руках. Их становилось слишком много. Они путались, я бил себя локтями в живот, а бывало, попадал деревянным лезвием прямо по коленной чашечке. Наконец, мои наставники устали. Они позволили перейти на оружие «попроще». Секирой я спустя время таки овладел.

А теперь от меня всего за несколько дней, возможно, часов требовали переступить через месяцы неудачных попыток и овладеть легендарным оружием.

Азул больше напоминал драгоценную игрушку, чем меч. Целиком, включая рукоять и лезвие, меч состоял из неизвестного, но крайне прочного материала. Под определенным углом нежно-смарагдовый цвет сменялся лазурным. Взяв его в первый раз, я пораженно замер. Азул был непривычно легок.

Я сделал пару пробных взмахов. С трудом верилось, что меч-Кладенец сдержал натиск многочисленных чудовищ – и остался целым, без единой трещины. Богатыри считали, что он упал с небес. Его послал людям Ирий для битвы с холодными великанами, обитающими где-то на границе Славии.

− Немного плавней. Чувствуешь, как напрягаются мышцы плеча? − бормотал Рад, напряженно следя за мной из дальнего угла пещеры.

Мы все же выбрали место, которое Велес показал Лисе. Здесь восточные смаги хранили мелочи, которые не помещались в их маленькой обители. Например, в сундуке, на котором сидел мой наставник, хранилась старая посуда.

− Легче, легче. Словно рисуешь узор, а меч это кончики пальцев. И следи за ногами.

− Да помню, − огрызнулся я устало.

Рад сорвался с места. Встал передо мной, дразнясь. Его меч, деревянная копия моего, − обидно клюнул под ребра.

− Это тебе не секирой махать, точно слепой лесоруб.

Уж кто бы говорил…

Удар по внешней стороне бедра. Хлесткий. Вроде деревяшка, а больно-то как, черт!

Я медленно кружусь вместе с ним и отступаю. Кружусь и отступаю. Мой наставник двигается легко, его плечи и спина расслаблены. Но каждая моя атака уходит в пустоту. Его невозможно достать.

Рывок! Ай!

Я поднимаю Азул над собой и пытаюсь обрушить его на наставника. Рад легко уходит в строну, позволяя мечу утянуть меня вперед, и добавляет моему падению ускорения болезненным пинком.

− Так ты зло не одолеешь. Или надеешься, что горынычи со смеху подохнут, увидев, как ты кувыркаешься? − И он еще удивлялся, чего это с ним никто не хочет тренироваться? Да таким количеством язвительности запросто можно заморить всех вышеупомянутых чудищ!

− Ха-х… Я же не мечник, не жди чуда с первых секунд…

Внезапный удар по пальцам − а я даже не заметил, откуда он прилетел. От резкой боли роняю Азул. Звону вторит злорадное эхо.

− Ты не имеешь права на ошибку, Иван. Ты был избран для великой цели и должен сделать все, чтобы уничтожить Горына. Понимаешь? Иначе конец, − Радогост сильно изменился за последние дни, стал болезненно-нервным, едким. Как только он это сказал, я почувствовал, насколько сильно он напряжен. Просто сплошная натянутая жила.

− Я убью Нигола, клянусь. Но Горына? Я думал в планах Братства он даже не на втором – на десятом месте по важности. Да и как убить прямое порождение Нави?

− Нигола оставь напоследок. Он может ответить на наши вопросы, сказать для чего создавал марргасты. Он не так опасен. Пока сосредоточься на змеях, а пророка мы поймаем вместе.

На миг, короткое мгновение в один удар сердца, мне показалось, что он действительно волновался за жизнь этого мерзавца. Но глядя в открытое лицо Радогоста я не нашел там ничего, кроме мрачной решимости.

Я наклонился, подобрал меч и сдул с чудесного клинка мелкий сор.

Мы тренировались до поздней ночи, прерываясь лишь на то, чтобы выпить живой воды, и снова сходились в сражении. Мы могли не опасаться, что нас застукают другие смаги или местные жители. У входа в пещеру караулила Лиса. Ее не пустили на очередное собрание в обители, и это сильно рассердило молодую охотницу. Она вызвалась помочь нам, лишь бы не таскать ядра для пушек и не копать ловушки, как остальные.

− Пора заканчивать, − заметил Рад, вытирая платком пот с шеи. Выглядел он разочарованным. Я был неповоротлив, точно боров. И это не мои мысли, он повторил эту фразу, наверно, раз сорок за время битвы.

Нет, секира определенно нравилась мне больше. Ее хотя бы можно швырнуть в того, кто тебя раздражает.

Вместе с раздражением я испытывал странную смесь из стыда и облегчения. Есть ли шанс, что боги совершили ошибку? Я − кто угодно, но только не герой. Быть может, еще не поздно спрятаться в одной из тех бочек в углу пещеры?

Снаружи раздалось совиное уханье. Нас, наконец, стали искать. Не слишком поздно, должен заметить.

Радогост машинально сжал в ладони игрушечную лошадку на конце ленты. Затем глубоко выдохнул и спрятал духовное оружие в ножны. Сказал: