— А вот этот пост я не готов принять, Юрий Владимирович. И Шашкову я об этом уже говорил. Во-первых, это неэтично по отношению к моему коллеге Константину Борисовичу Локтеву, а во-вторых… — Тихонов не секунду замолчал, после чего продолжил: —…у меня в Риге хорошая команда, замечательные помощники, которые так в меня верят. К тому же и семья моя привыкла жить в Латвии — там прекрасный климат, налаженный быт, а у жены и сына множество друзей. И все это вдруг взять и бросить…

— Виктор Васильевич, мы с вами люди подневольные, государственные. И не имеем права думать о комфорте в ущерб высшим интересам. А они требуют от нас пожертвовать чем-то личным. Я сейчас вам кое-что покажу.

Андропов достал из ящика стола стопку газет и положил перед гостем.

— Это зарубежная пресса из разных стран, которая обсуждает итоги чемпионата мира в Вене. Западная общественность буквально злорадствует по поводу того, что советская сборная уже два года подряд остается без золотых медалей. Пишут, что мы скатываемся все ниже и ниже — в позапрошлом году заняли второе место, в этом уже третье. Если эта тенденция продолжится, то в следующем году мы уже не войдем в тройку лидеров. А это катастрофа не только для нашего хоккея, но и мощнейший удар по престижу нашего государства. Вот о чем мы обязаны думать в первую очередь, а не о климате или бытовом комфорте. Такие же климатические условия, как в Риге, мы вам, конечно, в Москве обеспечить не сможем — силами природы мы не управляем, но в остальном можете быть уверены — ни в чем нуждаться не будете. Только обеспечьте нам достойный результат, чтобы эти западные щелкоперы угомонились раз и навсегда.

После такой проникновенной речи вряд ли бы у кого-то возникло желание возражать. Но Андропов заметил, что Тихонов все еще сомневается. Поэтому спросил:

— Я вас не убедил?

— Юрий Владимирович, поверьте, я не капризничаю, я просто сомневаюсь, что смогу оправдать столь высокое доверие. Ведь достойный результат нам нужен в кратчайшие сроки, а будет ли у меня фундамент, на котором этот успех можно построить. Все-таки в ЦСКА много выдающихся хоккеистов и у каждого наверняка свои амбиции. Чтобы их приструнить, может понадобится слишком много времени. В рижском «Динамо» с этим проще.

— Понимаю вас, Виктор Васильевич, и ценю вас за вашу прямоту. Она служит лишним доказательством того, что мы сделали правильный выбор. А что касается игроков ЦСКА… Да, там есть несколько игроков со своими, так сказать, завихрениями. Это выдающиеся хоккеисты, но характеры у них не простые. Но вы зря думаете, что перетягивать на свою сторону вам придется всех, что, конечно же, дело для любого тренера неподъемное. Надо всего лишь приструнить их вожака, а все остальные сразу присмиреют.

— И кто же у них вожак? — поинтересовался Тихонов.

— Владимир Петров. В команде есть игроки, которые пришли в команду раньше него — например, Викулов, Лутченко, Попов, но Петров сумел завоевать даже среди них негласный авторитет и ведет себя как отдельное государство. С ним ничего не мог поделать Анатолий Тарасов, а Локтев и вовсе махнул на него рукой. Вы же сами тренер и понимаете, что может сделать группа игроков, если, к примеру, объединится против тренера и поставит целью «сплавить» его. К тому же у Петрова есть заступники в Министерстве обороны, которые не дают его в обиду. Но вы не волнуйтесь, эту проблему я беру на себя. Мы даем вам полную свободу действий — можете гнать этого Петрова к чертовой матери. Тогда и другие игроки присмиреют.

— Но ведь Петров — это цемент ведущей пятерки ЦСКА и первой сборной, — напомнил Андропову ценность обсуждаемого игрока Тихонов.

— А кто-то совсем недавно в одном диалоге упрекал этого игрока, что он слабо выступил на чемпионате в Вене, — напомнил Андропов детали разговора тренера со Спрогисом.

— Я от своих слов не отказываюсь, но Петров все равно величина в нашем хоккее. Поэтому надо попытаться пойти иным путем. Я не верю, что с ним нельзя договориться.

— Хорошо, попытайтесь, а мы вам поможем. На вашей стороне будут все структуры, начиная от ЦК КПСС и заканчивая ведомством, которое возглавляет ваш покорный слуга. О любых интригах за вашей спиной мои службы будут немедленно информировать меня, а я, естественно, вас. У вас будет такой карт-бланш, которого еще не было ни у одного нашего тренера. Ну, что, договорились?

Ответить Тихонов не успел — в это время зазвонил один из телефонов на столе Андропова. Сняв трубку и узнав на другом конце провода голос секретаря ЦК КПСС по идеологии Михаила Зимянина, шеф КГБ специально включил громкую связь, чтобы разговор был слышен и гостю. Зимянин спросил:

— Ну, как дела, Юрий Владимирович?

— Уговариваю, Михаил Васильевич.

— А вы скажите ему, что в этом кабинете не принято отказывать. Впрочем, я догадываюсь, что громкая связь у вас включена, и ваш гость меня слышит. Я прав, Виктор Васильевич?

— Да, я все слышу, Михаил Васильевич.

— Ну вот и хорошо. Надеюсь, мой звонок поможет вам принять правильное решение.

Андропов положил трубку на аппарат и, разведя в стороны руки, сказал:

— А ведь он прав: в этом кабинете действительно не принято отказывать.

21 мая 1977 года, суббота, Архангельское, база ЦСКА

На армейской базе готовились к торжественному событию — чествованию ЦСКА, завоевавшему «золото» чемпионата СССР. В столовой, которая на время превратилась в банкетный зал, базовские официантки сноровисто расставляли на столах посуду и разнообразную снедь. Хоккеисты в это время находились на улице, греясь на теплом солнышке, дурачась как дети и веселясь в предвкушении банкета. В это самое время во двор въехала черная «Волга», из которой вышел представитель Спорткомитета Министерства обороны генерал-майор Леонтий Ильич Скурлатов со своим адъютантом. Кто-то из хоккеистов обратил внимание на то, что выглядел генерал не по-праздничному хмуро, но большого значения этому факту остальные спортсмены не придали.

Скурлатов поднялся в кабинет тренера ЦСКА Локтева, который встретил гостя с широкой улыбкой на устах. Но эта улыбка тут же слезла с его губ, поскольку Скурлатов был явно чем-то сильно озабочен и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Не понимая в чем дело, Локтев застыл на середине кабинета. А генерал, стоя перед ним, внезапно сообщил:

— Костя, извини, но тебя снимают с должности и подыскивают работу по линии нашего Спорткомитета.

— Кого вместо меня — Тихонова? — стараясь не выдать своего смятения, спросил Локтев.

— Его, сукина сына, — развел руками генерал. — Мы ничего не могли поделать — таково решение Самого.

Под этим обозначением проходил сам Леонид Ильич Брежнев — главный болельщик хоккейного ЦСКА.

— Крепись, Костя, но такова у нас служба, — снова заговорил Скурлатов. — Мы с тобой люди военные, а приказы, сам знаешь, не обсуждаются.

— А нельзя было сообщить это после торжества, а не до? — поинтересовался Локтев.