Собибор в апреле 1943 г. из транзитного гетто в Избице Любельской вместе с женой и двумя детьми, которые, по-видимому, были сразу по прибытии убиты в газовой камере. После побега он и Йозеф Копф на несколько дней нашли убежище на ферме близ городка Туробин, затем скрывались в деревне Вежба около г. Замость. До прихода советских войск они прятались у польских крестьян то в одной деревне, то в другой. После войны Подхлебник эмигрировал в США, сменил фамилию на Полл (Paull), поселился в штате Нью-Джерси и успешно занимался куроводством.

Йозеф Копф (?—1944) жил до войны в Туробине, где торговал металлическими конструкциями для строительства. В Собибор он прибыл, вероятно, на одном из первых транспортов, весной – летом 1942 г. В августе 1944 г., после освобождения Восточной Польши, Копф вернулся в Туробин и нашел там свою сестру Геню – единственную выжившую из семи его братьев и сестер. По словам дочери Гени, Леи Хирш, «они собрались уезжать (в Палестину. – Прим. М. Э.), но перед отъездом Йозеф пошел к тем полякам, которым он оставил свой магазин, – взять денег на дорогу. (Антек. – Прим. М. Э.) Теклак (польский крестьянин, спасший Геню Копф. – Прим. М. Э.) просил его не ходить, но Йозеф сказал: “Они мои друзья” – и пошел. И эти поляки его убили»[977].

Кто еще кроме Подхлебника и Копфа бежал из Собибора в тот день? Однозначного ответа на этот вопрос до сих пор нет.

Нет сомнений, что среди беглецов был Зиндел (Саймон) Хонигман (1910–1989) – уроженец Киева, человек удивительной судьбы, вероятно, единственный из узников нацистских лагерей уничтожения, кому удалось дважды пройти селекцию и дважды бежать. Первый раз Хонигмана доставили в Собибор в ноябре 1942 г. из рабочего лагеря в Горшкуве. Через два дня он пролез под забором из колючей проволоки и бежал. Он добрался до гетто в Избице Любельской и оставался там до апреля 1943 г., когда был повторно депортирован в Собибор. В лагере он назвался мясником и был определен для работы на кухне. Хонигман участвовал в деятельности лагерного подполья, был близок к его руководителю Леону Фельгендлеру. После войны он переехал в США. В 1965 г. выступал со свидетельскими показаниями на процессе в Хагене.

Другой член лесной бригады Авраам Ванг (1921–1978), депортированный, как и Хонигман, в Собибор из Избицы в апреле 1943 г., тоже бежал вслед за Подхлебником и Копфом. После войны он жил в Израиле.

По-видимому, вместе с Вангом бежал его родственник Хаим Корнфельд (1923–2002), также прибывший в Собибор из Избицы в апреле 1943 г. Впрочем, сам Корнфельд это отрицал. Он утверждал, что действительно был членом лесной бригады, но в тот день Ванг вышел на работу вместо него, а он оставался в лагере до октября 1943 г. Марек Бем склонен доверять показаниям Корнфельда, тогда как Жюль Схелфис полагает, что тот солгал в расчете на компенсацию за несколько лишних месяцев пребывания в Собиборе[978]. Учитывая, что Шломо Подхлебник и Зиндел Хонигман показывали, что видели Корнфельда после июльского побега, точка зрения Схелфиса представляется более обоснованной. После войны Корнфельд переехал в Италию, а в 1949 г. – в Бразилию.

Марек Бем включает в число участников июльского побега также Йозефа Фрайтага (1923—?), жившего после войны в Израиле[979]. Основание – показания Фрайтага, записанные в октябре 1945 г. во Влодаве и хранящиеся

в архиве варшавского Еврейского исторического института. Крис Уэбб называет еще Арона Лихта, однако здесь, вероятно, ошибка, т. к. из мемуаров Филипа (Фишеля) Бяловича следует, что Лихт бежал из лагеря в октябре 1943 г. и погиб, не дожив до освобождения Польши[980].

Итак, наиболее вероятно, что вместе с Подхлебником и Копфом удалось бежать четырем членам лесной бригады: Хонигману, Вангу, Корнфельду и Фрайтагу.

В Центральном архиве ФСБ России хранятся документы, позволяющие уточнить некоторые детали июльского побега членов Waldkommando. Речь идет о личной анкете Мирона Флюнта [981] и письме, адресованном его отцу[982]. Оба документа попали в ЦА ФСБ в составе архива учебного лагеря СС Травники[983].

Из этих документов следует, что убитого охранника звали Мирон (не Миколай) Флюнт. Он родился в 1910 г. в Дрогобыче (который Шломо Подхлебник спутал с более географически близким Дрохичином) и до войны жил там, работая кузнецом. Этнический украинец Флюнт в 1933–1934 гг. служил артиллеристом в польской армии[984]. В Собибор он был направлен 26 марта 1943 г. из Травников, где находился с 24 ноября 1942 г. Как он там оказался, точно неизвестно; возможно, был призван в Красную Армию, попал в плен и пошел на сотрудничество с нацистами. Приписка на анкете извещает, что 23 июля 1943 г., находясь в «команде Собибор», Флюнт был «убит двумя евреями» и на следующий день похоронен на «кладбище героев» в Травниках. Та же дата смерти Флюнта, 23 июля, фигурирует и в письме на имя его отца, Михаила Флюнта, за подписью командира учебного лагеря Травники гауптштурмфюрера СС Карла Штрайбеля. Письмо, датированное 24 июля, содержит извещение, что Мирон Флюнт был «убит бандитами» в Собиборе, и «сердечное соболезнование» «в связи с утратой сына».

Таким образом, указанные архивные документы позволяют уточнить некоторые детали побега членов лесной бригады летом 1943 г., в первую очередь дату побега и сведения об убитом вахмане.

Катынь и анти-Катынь: критический анализ современных общественных дискуссий

Сергей Валерьевич Романов

главный редактор сайта «Катынские материалы»

Аннотация. В статье на основе привлечения литературы и архивных источников рассматривается феномен отрицания ответственности И. Б. Сталина и НКБД СССР за катынское преступление, дается обзор существующей доказательной базы катынского дела. Подчеркивается, что вопрос о местонахождении польских военнопленных в 1940–1941 гг. является ключевым. Анализируются аргументы отрицателей, включая гипотезу о нахождении польских граждан в Бяземлаге и отрицание польских захоронений в мемориальном комплексе Медное. Опровергаются утверждения о подложности катынских документов из закрытого пакета № 1 и приводятся доказательства их подлинности. Делается вывод о полной несостоятельности катынского негационизма как исторической концепции.

Ключевые слова: Катынь, ревизионизм, политика памяти.

Краткое введение в катынскую проблематику

5 марта 1940 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о расстреле многих тысяч польских военнопленных и узников тюрем1. В результате исполнения этого решения в апреле – мае 1940 г. НКВД были убиты почти 22 тыс. польских граждан, в т. ч.[985][986]:

• более 14 тыс. польских офицеров, полицейских и прочих военнопленных 1939 г., которые находились в трех лагерях для военнопленных: Козельском (большая часть расстреляна и захоронена в Катынском лесу под Смоленском), Осташковском (большая часть расстреляна в Калинине и захоронена в Медном) и Старобельском (расстреляны в Харькове, захоронены в Пятихатках);

• более 7 тыс. арестованных, содержавшихся в тюрьмах западных областей Украинской и Белорусской ССР (расстреляны в т. ч. в Киеве (известно захоронение в Быковне[987]) и в Минске).

В настоящее время этот комплекс