class="p1">«Потому что она подвергла меня психоанализу, а я с ней не согласился».

«И что она сказала?»

«Что она думает, что я разрушу все свои отношения, потому что в глубине души я хочу маминого одобрения, а она никогда его не даст. Я просто не вижу этого».

«Думаю, я тоже этого не вижу. Тебе все равно, что думает мама».

«Я так и сказал Бетани, но она убеждена, что мне действительно не все равно и что я хочу получить мамино одобрение. И она говорит, что я испорчу свои отношения со всеми девушками, а потом женюсь на какой-нибудь невинной, консервативной девушке с такими же заморочками насчет секса, как у мамы».

«Ни за что! Я не могу представить, чтобы ты так поступил. Откуда у Бетани эта идея?».

«Мы говорили о нашей недавней потребности в более физически интенсивном сексе. Ну, знаешь, как с царапинами, которые у меня были. У меня есть еще несколько, но не таких серьезных, потому что она была осторожна».

«Я видела, когда ты вылез из бассейна, старший брат», — мягко сказала Стефани.

«Я пытался понять, почему вдруг я почувствовал, что мне нужны такие вещи, когда раньше я хотел простого, ванильного занятия любовью. Знаешь, я сверху, Дженнифер снизу и просто нежно любим друг друга до множественных оргазмов для нее и большого для меня».

«Ну, я бы сказала, что с тобой случилась Катт. Мелани всегда доводила тебя до пределов, но в конце концов ты всегда возвращался к тому, что только что сказал. Я знала, что Дженнифер тоже просила тебя расширить границы, но ты всегда возвращался к простому занятию любовью. Мы с ней говорили об этом, а также о многом другом. Потом, если ты был честен со мной и своим дневником, ты целый год прожил в Швеции без секса втроем и, кроме Катт, ничего даже отдаленно дикого. Я не считаю всю эту историю с Биргит/Карин, потому что она настолько нестандартна, что мы можем пока забыть о ней. Ты встретил Катт, и каким-то образом она открыла твою дикую сторону и лишила тебя ограничений. Но в Швеции это было только с ней. Насколько я могу судить, ты никогда даже не предлагал сделать что-то подобное с кем-то еще».

«Это правда, Мелкая. Однажды я дразнил Петру и Софию насчет секса втроем, но я знал, что этого никогда не случится, поскольку София на это не пойдет. Из дикого была только Катт».

«А потом ты приехал домой и шокировал Дженнифер своим новым отношением. Хотя ей это понравилось. А с кем-нибудь еще у тебя были дикие отношения? Я имею в виду, кроме Бетани?»

«Это зависит от того, что ты имеешь в виду», — сказал я. «У меня был анальный секс с Бетани один раз и с Кэти Уилл один раз. Но в остальном — нет, и только один раз с несколькими партнерами».

«Кэти и Бетани? Не ожидала такого, старший брат!».

«Хорошая догадка!» усмехнулся я.

«Так в чем проблема? Ты отшлепал Бетани, и вы несколько раз занимались довольно жестоким сексом. Почему тебя это беспокоит? А тебя не беспокоило, когда ты помогал Дженнифер с ее фантазией об изнасиловании?»

«Не совсем. Это было странно, но меня это не беспокоило. Не так, как сейчас».

«Так почему это беспокоит тебя? Тебе понравилось?»

«Да, понравилось. И именно это меня беспокоит, я думаю. То, что боль и насилие доставляли мне удовольствие. А также Бетани».

«Я не знаю, что на это сказать. Это звучит немного странно, но не похоже, что ты намеренно причинял Бетани боль. И я полагаю, ей это понравилось?»

«Да, наверное».

«Тогда пусть это тебя не беспокоит. Но дело ведь не в этом, правда? Ты не закончил».

«Итак, мы начали говорить об этом, и у нас добрались до чувства вины за то, что мы делаем вещи, которые не одобряют наши родители, священники и общество».

«Ну, да. Да, конечно. Взрослые устанавливают глупые правила и ждут, что мы будем слепо следовать им, и выходят из себя, когда мы этого не делаем».

«Согласен. В любом случае, потом она сказала, что на самом деле это не чувство вины для меня, а то, что я пытаюсь получить мамино одобрение. Что я хочу, чтобы мама видела меня таким, каким я вижу себя. А поскольку я не могу этого получить, я ищу одобрения у тебя. И именно по этой причине я согласился заняться с тобой любовью. Чтобы получить твое одобрение».

«Что? Она так сказала?» — удивленно воскликнула она.

«Да, она сказала».

«Стив, посмотри на меня», — сказала Стефани, обхватывая обе мои руки своими, подтягивая их почти к подбородку и заглядывая мне в глаза. «ТЫ веришь в это? Ты согласился заняться со мной любовью, потому что тебе нужно мое одобрение? Потому что ты не хочешь меня как-то разочаровать?»

Я вздохнул, опуская свой взгляд: «Да, Мелкая, это была причина, по которой я изначально согласился это сделать».

«Слушай внимательно», — медленно сказала она, подталкивая мой подбородок руками, чтобы я повернулся к ней лицом. «Посмотри на меня, я люблю тебя. Я люблю тебя безоговорочно. Я принимаю тебя таким, какой ты есть. Я хочу заниматься с тобой любовью, старший брат. Я страдаю по тебе так сильно, что ты даже не можешь понять».

Она сделала паузу, глубоко вздохнув.

«Но если ты делаешь это, потому что думаешь, что тебе нужно сделать это, чтобы получить мое одобрение или признание, не делай этого. Если это означает, что мы никогда не будем заниматься любовью, как бы больно это ни было, я справлюсь с этим. Пожалуйста, не делай этого только потому что ты думаешь, что это единственный способ получить мое одобрение. Это не так. Если ты хочешь, то есть действительно хочешь, заняться со мной любовью, тогда да, я хочу тебя. Но, и это очень важно, ты должен быть уверен. Быть уверенным в своих чувствах и мотивах. Мы не можем сделать это только потому, что я этого хочу. Ты тоже должен этого хотеть.

«Что бы ни случилось, неважно, займемся мы любовью или нет, я всегда буду любить тебя. Я всегда буду принимать тебя. Вопрос, который ты должен задать себе, старший брат, — почему ты хочешь быть со мной. Моя любовь не зависит от твоего ответа. Он у тебя есть. Несмотря ни на что».

Я сидел с минуту, просто глядя на свою младшую сестру. Каковы были мои мотивы? Почему я хотел сделать это? Я думал, что