– О них, родимых, – подтвердила Асуми.

– Но… – Беликова зашла за ней в лифт, продолжая недоумевать. – Это… Это же произошло тридцать четыре года назад!

– Так и есть.

– И сколько же тебе лет? – осторожно поинтересовалась Маргарита.

– Навеки девятнадцать! – просияла самурайская дочь. – Так меня научил отвечать Лев Леонидович.

– Левандовский? – Рита вздрогнула, когда лифт, загудев, двинулся вниз: с некоторых пор подъемники доверия не вызывали.

– Он самый. – Голос девушки наполнился горечью. – Это ведь он проводил операцию по вживлению моей памяти в кибернетическое тело.

Вот это поворот!

– Лев Леонидович – замечательный человек и невероятно талантливый ученый, – серьезно заявила Асуми. – Настоящий гений. И к тому же очень добрый. Внимательный. Он… очень многое для меня сделал. Считай, вторую жизнь подарил. Поэтому, когда стали происходить странности, так или иначе связанные с его именем, я вызвалась участвовать в операции. Не хотела верить, что Лев Леонидович замешан в темных делах, и мечтала доказать обратное. Сначала вела наблюдение дистанционно, а позже мне скорректировали внешность и отправили на базу в качестве стажера, в ваше непосредственное подчинение. Так было нужно, понимаете?

– Понимаю, – кивнула Беликова.

– Знаете, Маргарита Павловна… – Створки разъехались, и бывшая ассистентка выпорхнула в узкий, слабоосвещенный коридор, напрочь лишенный красно-золотого пафоса верхних этажей. – Если бы Лев Леонидович оставался сам собой, он смог бы вернуть вашему другу память в полном объеме. Даже не сомневайтесь.

– Не сомневаюсь, – грустно улыбнулась Рита и спросила: – Когда шеф выгнал меня со станции, ты устроила нам с Джоном прощание. Зачем?

Асуми ответила не сразу. Кукольное личико сделалось грустным. Уцелевший глаз подозрительно заблестел.

– Слишком хорошо понимала, насколько Семьсот двадцать седьмому больно с вами расставаться, – сказала она наконец. – Он ничего не мог сделать, но все чувствовал. Кому, как не мне, это знать.

Маргарита смерила ее долгим внимательным взглядом. Андроид или человек? Поди разбери!

Асуми остановилась у зловещего вида решетки. Отсалютовала сидевшему на пропускном пункте усатому сержанту и жестом пригласила Риту пройти вперед.

– Вот мы и на месте. Добро пожаловать!

Рита знала, что к Оскару Блеквуду применили допрос третьей степени. Но даже при этом стервец продолжал хорохориться. Хотя и выглядел точно оживший труп. Посеревшее лицо напоминало обтянутый кожей скелет, отчего широко поставленные глаза смотрелись особенно нелепо, как у акулы-молота. Ввалившиеся щеки и острый подбородок заросли седоватой щетиной, плечи поникли, но гонор… Гонор остался прежним.

– Милая Мэгги! – прохрипел он, едва ее завидев. – Соскучилась по мне? Неужели кузен настолько несостоятелен в делах постельных, что не смог удовлетворить даже маленькую советскую сучку?

«Козел», – мысленно парировала Беликова, рассматривая человека, который едва не сломал ей жизнь. До сих пор иногда в кошмарах снилось, как он притискивает ее к стене и раздвигает коленом ноги. Порой она даже чувствовала его дыхание на своей шее. Брр! Маргарита непроизвольно дернулась, но быстро взяла себя в руки.

– Хорошо выглядишь. – Он подошел ближе, и бронированное стекло камеры показалось не самой надежной защитой от беспринципного похотливого кобеля. – Зачем пришла?

– Процедура. – Рита старалась, чтобы голос звучал твердо и холодно. – Что ты о ней знаешь?

– Все, что знал, давным-давно поведал твоим друзьям из КГБ. – Оскар растянул губы в улыбке. – Признаю́, они умеют убеждать. Вшили мне языковой имплант, представляешь?

– Процедура, – повторила Беликова. – Ее обратный ход восстановит память до деперсонализации.

– Все верно. – Блеквуд вскинул бровь. – Тебя что-то не устраивает, милая Мэгги?

– Я знаю, что это неправда. – Голос чуть дрогнул. – Способ полного восстановления существует. Однако данную информацию вы предпочли оставить при себе, мистер Блеквуд.

– С чего ты взяла?

«С того, что здесь никто, кроме меня, не знает, какой ты злобный, лживый и подлый говнюк!» – гневно подумала Рита и стиснула зубы.

– О! Сколько эмоций в одном только взгляде! – Глаза негодяя прилипли к верхней пуговице ее блузки. – С чего это ты так распалилась? Думаю, без мужчины тут не обошлось. Ах да! Наш несчастный малыш Уилли! Бедняга – неликвид по природе своей, и теперь ему предстоит сделать выбор между прошлым и настоящим. Как мелодраматично!

– Ты знаешь, как этого избежать. – Маргарита не спрашивала. Утверждала.

Блеквуд подошел к стеклу так близко, что Беликова могла бы сосчитать борозды морщин на широком лбу.

– А что, если да?

– Если не скажешь сейчас, сообщу коллегам о сокрытии важной информации, – выцедила Рита. – И тогда допрос третьей степени покажется тебе щекоткой.

Работорговец утробно рассмеялся.

– Я был прав, – произнес он глухо. – У тебя действительно острые коготки, маленькая моя кошечка. Но и я не тюфяк. Сложить два и два мне труда не составит. Ты так втрескалась в малыша Уилли, что готова на все, лишь бы сохранить ему память. Так что смирись, милая Мэгги. У меня на руках козырь, который не бьется. Хочешь угрожать допросом? Ради бога! Сдохну под пытками, но не скажу ни полслова.

– Сомневаюсь, – парировала Беликова. – Здесь, на Лубянке, и не таких раскалывали.

– Возможно, – неожиданно согласился Оскар. – Однако ты упустила из виду один важный нюанс.

Маргарита напряглась, а Блеквуд продолжил:

– Никому, кроме тебя, нет ровным счетом никакого дела, что Уильям забудет о своих похождениях на «Юниверсуме». Наоборот, для вашей красной партии это оптимальный расклад, ведь парень не сможет поведать о том, какими делишками промышляют советские ученые. Он вспомнит прошлое, и его вернут в семью – именно это в приоритете, милая, а вовсе не ваша с ним трогательная лавстори. Поверь, КГБ не станет впустую тратить ресурс. То, что им требовалось, они уже получили.

Руки сами собой сжались в кулаки. Врезать бы гаду по морде, да стекло мешает. Эх!

– Вижу, я тебя расстроил? – оскалился работорговец. – Не переживай, у меня все схвачено. Я предлагаю тебе сделку.

– Сделку? – Беликова безумно хотела его придушить. – Какие между нами могут быть сделки?

– Взаимовыгодные! – Взгляд Блеквуда стал цепким, как репей. – Я ставлю свои условия, вы их выполняете, а малыш Уилли получает полный комплект памяти. И все счастливы!

– Что за условия?

– Вполне приемлемые, кстати, – заметил Оскар. – Я тихо и мирно возвращаюсь на Олимпус. Меня никто не преследует. За мной никто не следит. Моей жене сообщают, что я геройски погиб, спасая… э… детишек из пожара, или что-то вроде того. Ну и еще один маленький, но весьма существенный пунктик.