50-летие Воздушно-десантных войск отмечалось скромно. 2 августа 1980 года прошло торжественное собрание в Центральном доме Советской Армии. Небольшой президиум: кто-то из ЦК КПСС, начальник Генерального штаба маршал Н. В. Огарков, космонавт А. В. Филипченко, оба командующих ВДВ — бывший и действующий, несколько солдат и офицеров — отличников боевой подготовки. Ни наград, ни адресов от общественности, ни воспоминаний ветеранов ВДВ, а ведь им было чем поделиться. И полнейшее умолчание о десантниках, воюющих в Афганистане. Обратимся опять к воспоминаниям В. С. Краева, который к тому времени был генерал-майором:

«Заседание открыл не то начальник политуправления ВДВ генерал Близнюк, не то его заместитель полковник Смирнов. Затем слово для доклада было предоставлено Сухорукову Д. С. В сорокаминутном докладе Дмитрий Семенович только один раз упомянул фамилию Василия Филипповича Маргелова, и то при перечислении других командующих, которые были до него. Причем не отметил, что из 50 лет существования ВДВ около 25 лет ими командовал генерал Маргелов, что именно он их практически возродил после упадка в середине 50-х годов, перевооружил, поднял их престиж и авторитет не только в Советской Армии, но и в мировых военных кругах, сделав их элитой Вооруженных Сил. К сожалению, таких слов зал не услышал. Если бы Сухорукое, назвав фамилию Маргелова В. Ф., добавил хотя бы два-три слова, характеризующие вклад Василия Филипповича в становление и развитие ВДВ, я уверен, весь зал стоя устроил бы овацию... Но видно, этого устроители торжественного вечера больше всего и боялись».

Командующий ВДВ генерал-полковник Д. С. Сухоруков завершил доклад, после которого зазвучал гимн СССР. Это значило, что речей и поздравлений больше не будет. Собравшиеся в недоумении выходили из зала. Имевшие на руках особые билеты с пометкой «Приглашаем на товарищеский ужин» потянулись к залу, где были накрыты столы. Маршал Н. В. Огарков подошел к В. Ф. Маргелову, намереваясь взять его под руку, и услышал такие слова: «Я сегодня не вполне здоров, товарищ маршал». Огарков выразил сожаление, пожал Маргелову на прощание руку, произнес несколько дежурных фраз. Василий Филиппович спустился со сцены в опустевший зал, направился к выходу. К нему подошел генерал В. С. Краев:

— А ты как здесь оказался? — удивился Маргелов. — Я слышал, что ты уже в Забайкалье.

— На новом месте службы мне приказано быть 5 августа. Завтра лечу в «Семерку».

— Не буду нарушать твоих планов, хотя, может, все-таки заглянешь ко мне на дачу?

— Меня ждут в Каунасе.

— Правильно, лети в родную дивизию. Ну, а теперь проводи меня хотя бы до машины...

Безусловно, горестно было расставаться Василию Филипповичу Маргелову с войсками, которым было отдано четверть века. Но ведь он оставил в наследство не разбитое корыто, не пресловутый воз из известной басни, который тянут в разные стороны, а один из самых боеспособных родов войск в Вооруженных Силах СССР. Трудно отыскать пример, подобный этому, — ни за одним из командующих видов Вооруженных Сил СССР агентурная разведка стран НАТО не следила столь пристально, как за Маргеловым. Стоило, например, генералу армии внезапно исчезнуть из Москвы, как вражьи радиоголоса поднимали неимоверный шум: дескать, в недрах Матросской Тишины (там находился штаб ВДВ) что-то готовится и надо быть готовыми к любым проискам.

В Воздушно-десантных войсках не было ни одного гарнизона, в котором бы не побывал В. Ф. Маргелов. И все же один из них с особой силой притягивал Василия Филипповича. Гарнизон этот располагался в Белоруссии, в Полоцком районе на железнодорожной станции Боровуха-1, названной в шутку «столицей ВДВ». В «столице» размещались 350-й и 357-й полки 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, ремонтный батальон, а невдалеке — авиационная эскадрилья самолетов Ан-2, носившая не менее шутливое название, чем сам гарнизон, — «Летучая мышь». Не проходило ни одного учения Краснознаменного Белорусского военного округа без непременного участия «боровухинских» полков. И совсем не случайно, что одно из первых десантирований БМД-1 с полным экипажем было проведено в июле 1973 года на полигоне в Боровухе. На это показательное десантирование в «столицу» ВДВ прибыли министр обороны СССР маршал А. А. Гречко и начальник Главного политического управления Советской Армии генерал армии А. А. Епишев.

...Весть, пришедшая 4 октября 1980 года из Минска, надолго выбила В. Ф. Маргелова из колеи. В автомобильной катастрофе погиб первый секретарь ЦК Коммунистической партии Белоруссии, член ЦК КПСС и Президиума Верховного Совета СССР Петр Миронович Машеров. Человек редкого ума и обаяния, ставший Героем Советского Союза в 25 лет, он был и Героем Социалистического Труда — за реальные, а не дутые показатели жизненного уровня Белоруссии, за организаторский талант, который вывел республику в число передовых в Советском государстве. Первый вопрос, который пришел на ум Маргелову: «Почему не уберегли?» — так и остался без ответа.

С П. М. Машеровым командующего ВДВ связывала крепкая мужская дружба. По сохранившимся фотографиям видно, сколь задушевными были их беседы. Машеров не отворачивался от проблем, которых у десантников всегда было в избытке. В свою очередь, и Маргелов всегда приходил на помощь, если она требовалась руководителю Белоруссии.

Не случайно Белоруссия была избрана местом проведения крупного войскового учения «Двина» в 1970 году, который проходил под знаком празднования юбилея В. И. Ленина. К марту месяцу все было готово и 76-я (Псковская) гвардейская воздушно-десантная дивизия одновременно десантировалась на заснеженные поля Борисовского полигона. Петр Миронович не скрывал своего восхищения отвагой и мужеством десантников, слаженностью их действий, боевой выучкой. Апофеозом учений стал великолепный военный парад в Минске, на котором присутствовал и Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев.

На учении «Весна-75» Машеров и Маргелов подшучивали друг над другом: мол «изменщик, москаль» Маргелыч привез из столицы непогоду с проливными дождями...

Трогательным был импровизированный парад, который принимал Василий Филиппович Маргелов 2 августа 1986 года. Мы знаем, какими ненавистными были для краскома, а впоследствии генерала Маргелова дни, проведенные на больничной койке. «У меня два врача под боком, — отговаривался он. — Один домашний — Аннушка (у кого еще есть такое?) и десантный — Яков Гуревич, без рентгена знающий все мои болячки». Сущей пыткой считал Маргелов пребывание на курортах. Две недели «лечения» — и в Псков, Тулу, Каунас, к Ивану Лисову в Белоруссию, на рыбалку, охоту.

И только по решительному настоянию врачей удавалось на некоторое время «уложить» Василия Филипповича в военный госпиталь имени Н. Н. Бурденко. Давали о себе знать раны, особенно та, злосчастная, полученная в Западной Белоруссии. Хирургическая операция, проведенная на горле, была успешной, но говорить теперь он мог только шепотом. Пропал голос, которым он поднимал свой полк в атаку, распевал любимые песни, вводил в дрожь нерадивых командиров, великолепно декламировал стихи и сердечно называл гвардейцев своими сынами. Они-то и не позволяли командующему впасть в уныние, не оставляли в одиночестве.