— Лава?

— Говорит: выполнял особые поручения.

— Да какие особые поручения? Он же «шестерка» тупая! — натянуто рассмеялся старик. — Он никто! Сдохнуть уже должен был... шкура продажная.

— Не сдох. Живой он. И говорить согласен.

— Что он может сказать? Он особо и не при делах был.

— Вот это я и предлагаю выяснить. Послушаем, что скажет. Будет честно, если мы сделаем это вместе.

— Отец пусть дома останется. Я поеду с тобой, — неожиданно вмешался Андрей, до этого стоящий посреди гостиной безмолвной тенью.

— С чего это? — обернулся к нему отец. — Я хочу посмотреть в глаза этому писучему идиоту. Как он посмеет рот открыть против меня!

— Мне все равно, кто из вас поедет. Решайте. Жду в машине.

— Когда выяснишь, что все это пустой треп, отдай мне говорливого, который эту тему поднял, — попросил Рысь.

— Отдам. Обещаю, ты его получишь. Даже его местоположение скину, чтоб не тратил время на его поиски.

Янис ушел, оставив отца и сына наедине. Им нужно осмыслить все и принять решение. Много времени он им не даст, но несколько минут вполне можно позволить.

Поселок утопила ноябрьская тьма. Ночь выдалась морозной. Майер достал сигареты и закурил, но больше от безделья и нежелания погружаться в раздумья, нежели от большого желания. Он все еще не хотел думать, что будет, если его подозрения оправдаются.

Ждать пришлось недолго. Он успел выкурить одну сигарету до того, как Андрей вышел из дома, и они сели в машину.

— Куда мы едем? — угрюмо спросил друг.

— Скоро увидишь, — ответил Янис и замолчал.

Скоро тишина в салоне начала приобретать осязаемо душную тяжесть, и Андрей не выдержал:

— Если все подтвердится, что ты будешь делать?

— Давай повременим с выводами.

— Ты же знаешь, уже через час все может измениться. Давай поговорим, пока мы можем это сделать.

Янис помолчал, внутренне соглашаясь со словами Андрея, поэтому переступил через себя и все-таки ответил:

— Не хочу, чтобы все оказалось правдой, но отступить не могу. А что подсказывает твой внутренний голос? Что думаешь?

— Думаю о том, что с женой не поговорил нормально. Несколько раз сегодня звонила по каким-то пустякам, а мне все некогда было ее выслушать, — пытался шутить Андрей.

— Зря не поговорил. Она, наверное, хотела сказать тебе что-то важное.

— Наверное... Как Вера?

— Как всегда. Абсолютно ко мне безжалостна.

— Да, Верка, она такая, — Андрей попытался улыбнуться, но настроение не располагало к юмору.

Они спокойно роняли слова, но за каждым уже чувствовалась тень вплотную надвинувшейся катастрофы.

— Ты извини, ладно? Я тогда глупостей наговорил. Не хотел грубить. Правда.

— Нет проблем. Вера не обиделась.

— Ты?

— Я тоже.

— Хорошо...

Они подъехали к ангару, где их уже ждали Иван и Даниил, но не вошли внутрь сразу. С минуту еще посидели в машине, словно оттягивая точку невозврата к прежней жизни. Потом вышли на улицу и направились к воротам.

Янис позвонил по телефону. Тут же заскрипели железные засовы, и ворота распахнулись, поглощая их внутри. Они прошли вглубь, где больше света. Перед ними на стуле сидел человек в тюремной робе, больше похожий на мумию, чем на живое существо. Руки его были сцеплены за спиной наручниками.

— Мы вас уже заждались, — недовольно сказал Даня.

— В пробку попали, — ответил Янис и кивком указал на заключенного: — Сказал что-нибудь?

— Сказал: только с тобой будет говорить. Мы не настаивали.

— Почему здесь? — нервно задергался Ловягин, говоря скрипучим, гнусавым голосом. — Мы так не договаривались. Что за херня?

Что-то вроде усмешки появилось на губах Яниса:

— Я с тобой вообще ни о чем не договаривался. Информация для меня есть? Или думал, я к тебе в тюрьму приду и через решетку буду разговаривать? Я не суеверный, но лучше уж ты к нам. Будет только так, как мне удобно. Не знаю, на что ты рассчитывал, когда в такое вписался.

Зек чуть поднял подбородок, посмотрев на Андрея:

— А это кто? Только тебе скажу. Это было мое условие.

— Я тебе, урка, сейчас безо всяких условий башку снесу, — спокойно ответил Майер. — Пикнуть не успеешь. Наверное, так даже лучше. Нам спокойнее.

— Ладно, — притих Лава, — браслеты сними и жратвы нормальной дай, тогда разговорюсь.

— Ты не в том положении, чтобы торговаться. Не испытывай мое терпение. Расскажи нам свою сказочку, потом получишь нормальную жратву.

— Мож, и бабу тогда?

— Может, и бабу.

Противная ухмылка расплылась по узкому, бледно-синюшному лицу:

— Папашу твоего Рысь заказал. Я твоего папашу самолично грохнул. Рысь заказал, а я грохнул.

Андрей похолодел от услышанного. Боль, похожая на гастритную, зажгла желудок.

Даня, стоящий рядом, вполголоса выматерился.

— Почему? — продолжал расспросы Янис.

— Мне нет разницы — почему? — снова заскрипел зек. — Какие у них дела и что они не поделили, вам лучше знать. Это ты у Рыся спроси, почему он решил лучшего друга завалить.

— Как?

— Да с «Макарова» расстрелял. Подъехал на машине. Ждал его. Знал, когда он домой будет возвращаться. Как дождался, так и выпустил в него половину обоймы.

— Это все, что ты можешь сообщить?

— А что еще надо?

— Ты забыл про контрольный в голову.

— Не забыл. Это само собой. Последняя пуля прямиком в лобешник была.

Андрей слушал, что говорит Лава, и дрожь шла по позвоночнику. На минуту он ощутил полную беззащитность перед этим гнусным зеком, бросающим эти чудовищные слова.

— Ну? Я тебе все сказал, — занервничал Лава.

— Все да не все. Уточнить кое-что хочу. Как говоришь все было? Отец домой возвращался?

— Домой. К подъезду шел.

— Странно, да? Без охраны, получается был.

— Мне сказали, будет без охраны, так и случилось. Я все тебе сказал, — снова повторил как заклинание.

— Больше не помнишь никаких подробностей? — не отступал Янис.

— Костюм на нем был серый, рубаха белая.

— Один?

— Один, говорю же. Без охраны. Узнал, что хотел?

— Узнал.

— Обрадовал я тебя? Как насчет того, чтобы меня отблагодарить? — ухмыльнулся.

— Я всем воздаю по заслугам, и ты свое получишь. Ваня, дай... — холодно сказал Майер и протянул руку.

Иван вложил стальную биту в раскрытую ладонь,