компании мелких. Если кого это могло и напрягать, то для старичков вроде Огузина и Огнеи звучало как музыка — опять-таки, они застали время, когда вульперов тут было критически мало.

Над "крышей" утёса, если разуть глаза, можно увидеть дым, валящий с восточной окраины посёлка, где теперь стояла форжа. Это тоже приносило Гузю большую потеху, новая форжа была гораздо лучше старой и плавила мет в хороших объёмах. Ведь Тёмное Пламя могло растворять сталь для отливки в нужную форму, но не могло сделать её из руды и угля, для этого использовали старую-злую, хотя и новую, печку. Старая форжа осталась в качестве памятника и теперь выглядела совершенно несерьёзной, а ведь на ней делали первые барабашки. Которые, в частности, позволили выиграть "битву при Ненужной скале"… Гузь фыркал при упоминании этого события, хотя учавствовал лично. Просто молва невольно смещала акценты, и те кто не слишком интересовался историей считали, что всё дело в разгроме ситраков. На самом деле, ясен кусь, это было лишь следствие, а главные причины — Пламя и объединение Пустыни в Вульпереал. Огузин по мере сил разъяснял это молодёжи, но большинству всё равно было интереснее слушать про битву, чем про политику.

По укатаной до твёрдости дороге в центре прохода между утёсами то и дело проезжал очередной самокат — то трёхколёсный лёгкий, какие использовали для личного хозяйства, то более тяжёлый омнибус, тащивший сразу дюжину пассажиров. Это в начале Хатжума представляла из себя по сути один большой двор, теперь же пройти с одной окраины на другую занимало многовато времени, так что, катался омнибус. От колёс транспорта поднималась пыль, в основном из-за того, что машины разгоняли с дороги куриц, которых нынче развелось в больших количествах. Практически все держали этих бестолковых, но очень полезных птиц, так что, звуки посёлка дополнялись регулярным кудахтаньем и воплями петушни. Философично обозрев бегущих курей, Огузин прошлёндал в подъезд, поднялся по лестницам, вырезанным в толще скалы, и оказался в мехцеху… просто "мех-цех" звучало лучше, так и обзывали механический цех. Здесь частично под навесами, а частью так просто на открытом месте стояли станки и верстаки, на которых проходила обработка деталей. Кто-то ржал, кто-то таскал вещи, а кто-то уже фигачил на месте, судя по скрипу и прочим характерным звукам.

Иногда Огузин работал на станке, вытачивая детальки, но ему этого просто не давали спокойно делать, постоянно теребя уши вопросами. Они ведь знали, что у него есть ответы, что характерно, и были правы. Так что, по приходу в цех Гузю на уши вешалась целая очередь, и зачастую он ходил объяснял и показывал до самого вечера, а на следующий день всё заново! И не потому что у работников была рыбья память, а потому что вопросов возникало много. Всё же Огузин ушатал огромное количество времени на различные операции с металлом и механизмами, тут даже полный идиот наберётся опыта. Понимая, что ему не удастся распространять знания непосредственно, вульпер также неспеша занимался тем, что записывал это дело. Огнея научила его, как это делать технически, а суть он излагал без мудрствований, просто записывал те самые вопросы, которые возникали у работников, и ответы на оные. Так что, пошарахавшись по мехцеху примерно до обеда, после оного Гузь отваливался в контору за письменый стол, и творил добро уже в другой форме. Зачастую он поднимал морду от записей, и философично таращился вдаль, на ставшие родными утёсы и скалы, среди которых уже нет-нет да и да… всмысле, можно было заметить зелёный цвет. Кусаем дальше, давал себе команду рыжий, возвращаясь к Возне.

(Тю, конец (данного) повествования)

Дополнительные материалы

Без описания

Без описания