Директриса Эвелина не вышла сухой из воды, ейпришлось отвечать за смерть Нины Чижовой, которой не вовремя сделали прививку. СофьяБорисовна скончалась от сердечного приступа, услышав об ужасах, творившихся вее бывшем садике. Умерла и Ольга Ивановна Рязанова. Обеих старух хоронил я,родственников у них не было.

Наглые девчонки Варвара и Людмила Воронконаказаны, одна матерью, а другая бабушкой по полной программе. НеляСамойленкова, Геннадий и их помощники были осуждены и направлены к местуотбывания наказания.

Единственный человек, сохранивший в этойситуации вид и настроение райской птички, – Николетта. Известие о том, чтонекая женщина пыталась выдать себя за дочь Подушкина и совершала преступления,прикинувшись Иваном Павловичем, вызвало у маменьки лишь томную улыбку и ехидноезамечание:

– Боже! Вокруг одни психи! Когда Павелбыл жив, нам регулярно звонили разные девицы и орали в трубку: «Я беременна оттебя, милый». Они читали романы мужа и теряли голову. Но мой супруг никогда мнене изменял, я была с ним счастлива. Вот после его смерти я хватила лиха, жила внищете, таща на горбу сына. Впрочем, Павел давно в могиле, а я влачу земноесуществование, несу свой крест…

Ну и так далее, думаю, до конца цитироватьречь маменьки нет никакой необходимости.

Едва выяснилась правда о Центре «Мария», какЭлеонора сказала:

– Ну, Ваня, приступай к своимобязанностям, хватит, погулял! У нас накопилось много дел.

Я сделал глубокий вдох и ответил:

– Надеюсь, вы не сочтете менянеблагодарным, но я вынужден подать заявление об уходе.

Хозяйка изумленно заморгала:

– Не поняла!

– Простите, Нора, я от вас ухожу, –пояснил я.

– Куда? – спросила она.

Впервые за долгие годы я увидел на лицебизнес-вумен растерянность и честно ответил:

– В никуда.

– Ваня, ты сошел с ума, – попыталасьпереубедить меня хозяйка, – а где будешь жить? У Николетты? В своейдетской комнате?

Я мягко улыбнулся. Еще пару недель назаднапоминание о том, что мне в случае увольнения придется возвращаться в отчийдом и делить кров с маменькой, пугало меня до дрожи и заставляло слушатьсяЭлеонору. Но теперь я свободен. Почему я выдавил из себя по капле раба именносейчас? Нет ответа на сей вопрос, но процесс пошел и стал необратимым.

– Бытовые проблемы решаемы, – бойковоскликнул я. – Поживу с Морелли, им нужен продюсер, вроде у меня неплохополучается вести дела.

– Уйдешь в барак? – прищуриласьНора. – Будешь жить в одной спальне с обезьяной?

– Мими очаровательна, – улыбнулсяя, – жаль, что она макака, из нее могла бы получиться для меня идеальнаяжена. Будем ездить по гастролям. Стыдно сказать, но я практически не знаюродную страну, теперь представился случай изучить Россию, стану продюсером,поверьте, Нора, это интересная работа.

– Продюсером? – с изумлениемповторила Элеонора. – Чего?

– Кого! – поправила я. –Продюсером коллектива Морелли, нас ждет успех, фортуна покажет нам…

– Козью морду, – фыркнулахозяйка. – И будешь ты, Ваня, продюсер козьей морды. И потом, как жеНиколетта? Насколько я понимаю, циркачи постоянно гастролируют.

– Она замужем, Владимир Иванович способенобеспечить супругу, – не дрогнул я.

– А я? – тихо поинтересовалась Нора.

На секунду у меня сжалось сердце. Может,действительно остаться? Я привык к размеренной жизни, мне спокойно подруководством Норы, она сильная, всегда принимает правильные решения, мнеостается лишь подчиняться, а, согласитесь, хорошо иметь рядом человека, которыйможет справиться со всеми твоими трудностями. Но Морелли пропадут без меня.Энди отличный акробат, но руководитель из него никакой. Мара, Антонио и Мимиснова примутся за шулерство, их поймают и хорошо, если просто сдадут в милицию,а то ведь и искалечить могут. Дрессировщик Костя окончательно сопьется,Жозефина уже немолода, в другой коллектив ее не возьмут. Воображение услужливонарисовало картину: Тихон и Мими, худые, оборванные, умирающие с голоду,медленно бредут под дождем невесть куда, никому не нужные, несчастные. А я лежув своей комнате на кровати под теплым пледом и читаю «Философию истории»!

Простите, это невозможно!

Я набрал полную грудь воздуха и выпалил:

– Нора, вы без меня справитесь, а Мореллинет! Знаете, за месяц до происшедших событий мне приснился странный сон! Мыстоим с вами в кабинете, и вдруг в полу образуется трещина, и мы оказываемся вразных половинах комнаты. Вы тянете ко мне руки, но у меня ноги словно вросли впол, не могу сделать даже шага. Похоже, сон в руку.

– Скорее в ногу, – усмехнуласьНора, – раз уж ты решил удрать от меня, то сон явно в ногу, к рукам он неимеет отношения. Ну и как ты собрался жить дальше?

– Думаю, надо приобрести нормальнуюмашину, – начал я загибать пальцы, – еще немного заработаем и купим.У меня немного отложено на черный день, я пущу деньги в ход… «Треп» поможет срекламой и…

Меня прервал звонок мобильного.

– Простите, Нора, – сказал я иприложил трубку к уху.

– Ваня, – заорал Мара, – супер!Ваще! Здорово! Понимаешь?

– Нет, – честно ответил я, –что у вас случилось?

– Дай сюда трубку, – послышалсяголос Антонио, – Вано! Крутая фенька! Ну и прикол! А ты ругался! А мы сМарой! Ну ваще!!!

– Где Энди? – спросил я.

– Тут!!!

– Пусть он расскажет, – потребоваля.

Конечно, Энди тоже не златоуст, но, по крайнеймере, он способен говорить членораздельно.

– Ваня, – прогудел Энди, –помнишь, как эти дураки выигранные деньги пропили?

– Да, – поежился я, – только неговори мне, что они повторили свой подвиг и мы лишились заработанной суммы.

– Нет! – завопил старший изциркачей. – Ща объясню.

Примерно час назад Антонио позвонила девушка ипрочирикала:

– Господин Морелли?

– Да, – настороженно ответилакробат.

– Приезжайте, ваш заказ прибыл.

– Какой? – изумился Антонио.