Тибальт кивнул, озадаченно поглядев на темного эльфа.

– Я буду ночевать в машине, – пояснил Сильвер. – Наш пятый спутник, должно быть, сейчас изнывает в одиночестве.

– Хорошо, господин. В восемь утра выведу ваших спутников.

Сообщив это, Тибальт усмехнулся. Монах, наверное, представил себе ту же картину, что и Сильвер: вервольф и тролли бредут в кромешной Тьме, переругиваясь по поводу того, где сделать следующий переход. «Если довести дело до этого, – понял киллер, – они могут блуждать там неделями».

– Спокойной ночи, господин.

– Спокойной ночи, Тибальт.

Тибальт удалился в противоположном направлении, шагая легко и свободно. Выждав несколько секунд, Сильвер миновал поворот, сразу же обнаружив искомую дверь. Пешеходного движения в этом ответвлении лабиринта не наблюдалось вовсе. Никто не видел, как киллер подошел к невзрачной двери. «То ли здесь обитало местное начальство, – подумал эльф, – то ли исключительно негостеприимные особи, предпочитающие одиночество веселой сутолоке». Если верным был последний вариант, то без заблаговременной договоренности таких субъектов лучше не беспокоить. Но у Сильвера не было выбора.

Подняв руку, он постучал. В тонкие щели, образованные неплотно пригнанными досками, просачивался желтый свет.

– Входи, – донеслось изнутри.

Открыв дверь, киллер принял приглашение.

Хугин был дома. Огр сидел за столом и пил в одиночестве. На широкой столешнице стояла огромная бутыль, до половины наполненная мутно-белой жидкостью.

Поглядев на темного эльфа, великан махнул когтистой пятипалой рукой.

– Садись, командир. – Будто гулкое, сипловатое эхо прокатилось по комнате. – Выпей.

Убедившись, что дверь плотно закрыта, Сильвер прошел к столу и сел напротив Хугина. Основательный стул (сделанный, по-видимому, руками легендарного террориста) при этом даже не скрипнул.

Огр наполнил вторую глиняную кружку жидкостью из бутыли и пододвинул ее темному эльфу. Сильвер взял чашу, принюхался – самогон, отвратительно! – после чего сделал порядочный глоток.

Хугин одобрительно кивнул.

– Молодец, командир. Не посрамил своих предков. – Огр сделал пренебрежительный жест в сторону двери. – В отличие от этих. Слабаки.

– Пойдем со мной, Хугин, – сказал Сильвер, ставя чашу на стол. – Это место недостойно такого, как ты. Я пришел, чтобы увести тебя отсюда.

Хугин воззрился на него из-под кустистых бровей. Огромные радужки огра были темно-зеленого цвета, словно бриллианты во Мраке. Широкое серое лицо было покрыто сетью мелких шрамов – в особенности левая сторона, – будто бы некогда огру пришлось окунуться в нечто воспламененное, опасное, злобно шипевшее при соприкосновении с кожей. Из-под тонких, твердых губ выглядывали острые клыки, которые боги дали великанам-людоедам для пожирания человеческой плоти. В каждой из ноздрей, вывернутых наизнанку, болталось по золотому кольцу. Толстые седые волосы были коротко подстрижены – жесткая колючая щетка.

Габариты же Хугина были далеко не столь впечатляющи, как представлял себе Сильвер. Конечно, боги наделили всех огров еще и выдающимся телосложением, однако конкретно этот великан в строю сородичей смотрелся бы заморышем. Большинство телохранителей из свиты Локхони были намного крупнее. Присмотревшись, Сильвер заключил, что уступал в росте собеседнику всего какую-то голову. Впрочем, ему-то точно было известно, что это ровным счетом ничего не значило.

В зеленых глазах Хугина светился интеллект, что и впрямь считалось огромной редкостью среди его сородичей. А еще в этих глазах, отчасти затуманенных алкоголем, без труда читалось любопытство.

– Отсюда? – переспросил огр. – Куда?

– Назад, во внешний мир.

Хугин отхлебнул из кружки, даже не поморщившись.

– Там я уже был. Пришел сюда. – Тонкие губы раздвину лись, обнажая клыки. – Ты знаешь мое имя. Я не знаю твое.

– Зови меня Сильвером.

– Никогда не слышал, – признался огр.

Темный эльф почувствовал, что его самолюбие было задето, однако он не признался бы в этом даже себе самому.

– Бывал когда-нибудь в Торменторе? Хугин покачал головой:

– Никогда. Долго жил на Западе.

– Что ж, в определенных кругах я довольно известен.

– Неудивительно. – Огр, усмехнувшись, бросил небрежный взгляд на автомат. – Ты темный эльф. Таких осталось темного. Что тебе нужно, Сильвер?

– Мне нужна твоя помощь, – проговорил киллер. – Ты засиделся без дела, Хугин.

– Дела? – Огр нахмурил брови, обозначив глубокие складки вокруг переносицы. – От этого дела никому нет пользы. Я был молод и глуп. Убивать живых существ неправильно.

– Неправильно? – в свою очередь переспросил эльф. – Неправильно то, что ты прозябаешь в этом подземелье. Неправильно то, что ты забыл свою страну, своего Повелителя.

Огр оскалил желтые клыки:

– Меня гнали сюда, словно пса. Где он, твой Повелитель?! Где были вы, командиры? – Хугин поглядел на дно чаши. – Моей страны больше нет. Но есть Монастырь.

– Твоя страна по-прежнему есть, Хугин. Наша страна. Сейчас там пируют гномы и эльфы, уверовавшие в свою безнаказанность. Они думают так же, как и ты. Тебе ведь кажется, что Повелитель оставил нас навсегда?

Великан-людоед, поглядев в глаза темного эльфа, медленно кивнул.

– Это не так, – продолжил Сильвер. – Империя существовала испокон веков. С тех самых незапамятных пор, когда Повелитель покинул Чертоги Мрака, чтобы спуститься на Твердь, он помогал Детям Ночи бороться со Светом.

– Это правда. – Огр тяжело кивнул. – Это время прошло.

– Все только начинается. Повелитель не оставил нас, просто настал наш черед. Дети Ночи должны сами позаботиться о себе, иначе нас уничтожат. Настал наш черед помогать Властителю.

– Что значит – помогать? – Хугин в изумлении уставился на киллера. – Повелитель был силен. Очень силен. Чем ему можно помочь?

– Говорить об этом слишком рано. Пойдем со мной, скоро ты узнаешь. Мы будем бороться.

– Нет. – Хугин вновь приложился к чаше. – Здесь мой дом. Мои братья.

– С каких это пор кобольды, эльфы и гномы стали братьями ограм?! – Сильвер изобразил праведный гнев. – Ты хочешь до конца своих дней сидеть тут, в этой конуре? Будешь пить самогон и вспоминать о прошлом?..

– Да. Я пришел и остался. – Хугин пожал плечами. – Никто не гнал меня прочь. Тьма, Свет – просто слова.

– Ты ведь и сам в это не веришь, – киллер зло усмехнулся. – Тьма никогда по-настоящему не отпускает своих детей. Зло в твоей крови, пульсирует в сердце. Слышишь, стучит?

Хугин, казалось, попытался прислушаться.

– Пусть так, – сказал он. – Пойти с тобой – значит вновь убивать. Я устал от убийств.