склону, как две упрямых букашки, а с нависающего над обрывом скального козырька за ними наблюдала Нугойра. Ее разбирало любопытство: свалятся или нет? Наверное, все-таки не свалятся, для человеческого племени они очень даже ловкие.

Оба молодые парни. Ну и хорошо, коли уцелеют. Можно будет выйти к их стоянке, будто бы заблудилась, обморочить обоих и всласть предаться любовным утехам. А после утащить у них портки и развесить на ветках старого кустарника йекьоксу, который растет на круче Поднебесный Клюв – пусть-ка попробуют достать!

Горная дева хихикнула, предвкушая веселье. Румяная, черноглазая, с растрепанной копной черных как смоль волос – кто перед ней устоит? Разве тот, кто заглянет под юбку да увидит заросшие бурым волосом ноги с длинными когтистыми ступнями. Но на этот случай у нее чары. Человек не поймет, что к нему подобралась нелюдь, не заметит, что платье у нее истрепанное и грязное, а пришитая к подолу цветная кайма невесть какого клана местами оторвалась и болтается на нитках.

Платье досталось ей от девушки, которая пошла за ягодами, оступилась на скользком месте да и свернула себе шею. Прежней хозяйке оно больше не понадобится, а Нугойре пришлось впору. Взамен оставила возле бездыханного тела букетик синеглазок. Горные девы ничего не забирают просто так, всегда меняются по-честному.

Если явиться к людям нагишом, те всполошатся и начнут защищаться обережными заклятьями. Хотя попадаются и такие, которые только рады.

Почуяв, что за спиной кто-то есть, она откатилась по кромке обрыва и замерла на корточках, готовая или ринуться вниз, цепляясь за выступы, или поболтать.

На камне чуть поодаль сидело существо в сером плаще с низко надвинутым капюшоном. За спиной призрачно-туманный кривой клинок – то ли есть, то ли мерещится. Мосластые когтистые руки сложены на коленях.

– Чего опять пришла? – спросила Нугойра. – Тебе же туда хода нету.

– Это мы еще посмотрим, – скрипучим голосом отозвалась Охотница. – А ты чего здесь высматриваешь? На парней глаз положила?

Горная дева хихикнула: уж этого ей никто не запретит.

– Если у моего человека штаны стащишь, поймаю и задам трепку, – предупредила гостья.

– Когда я с кем люблюсь, могу взамен стащить что захочу! – возмутилась горная дева.

– Оно так, да только одежка у него наша, в храме выдали, посему забудь о его портках.

Нугойра вздохнула, признавая поражение. Пусть она умеет проворно лазать вверх-вниз по отвесным склонам, сигать через ущелья, кататься на лавинах – Охотница тоже все это может. И если дойдет до погони, еще надвое, получится от нее сбежать или нет.

Решив, что не больно-то ей и нужны эти храмовые портки, горная дева уселась на козырьке, болтая ногами над бездной. Люди между тем немного продвинулись, хотя им еще карабкаться и карабкаться.

Штурмовать такой склон с «Кошколазами» – дохлый номер, даже для повелителя амулетов. Но у них был еще и «Вертикальный ползун», один на двоих. Кема снабдили, для выполнения миссии.

Передвигались так: один надевает драгоценный артефакт на шею и ползет вверх, на мало-мальски подходящем выступе останавливается, закрепляется с помощью «Липучки», на веревке спускает «Ползун» ожидающему внизу напарнику. Тот выполняет все то же самое, и так далее. Как ни ломали головы, другого варианта не нашли.

Главный вопрос: долезут ли они к заходу солнца до какой-нибудь площадки, где можно уместиться хотя бы сидя? Иначе придется ночевать, прилепившись к скале. Если отсюда сверзишься, проснешься уже в Хиале. И Охотница не поможет, Арнахти ухитрился заклясть ближайшие окрестности своей кладовки от таких визитеров. Зато нет риска околеть от холода – Кем поделился «Теплотвором», у него их три штуки.

Дирвен смотрел только на скальную поверхность перед собой. Вправо-влево, вниз, на небо – незачем, да и рискованно. Саднили ладони, ныли мышцы, болело ушибленное колено, вдобавок так вспотел, что хоть исподнее выжимай. Но злой азарт никуда не делся: Нетопырь еще не знает, с кем связался. Ничего, скоро узнает.

На площадку особо не надеялся, но им повезло. То ли Рогатая этим вечером чинила каверзы кого-то другому и про него забыла, то ли Кемов покровитель с ней договорился, потому что новоиспеченный служитель Акетиса сейчас в одной связке с Дирвеном.

Не ахти какая площадка – чуть пошире, чем сиденье кресла. Кое-как примостились рядом. Активировали «Липучки», чтобы намертво приклеиться к скале. Спать решили по переменке: хоть артефакты и удерживают их на месте, лучше глядеть в оба и не выпускать ситуацию из-под контроля. Вдруг объявится Нетопырь? Он же не дурак, мог понакрутить таких сторожевых заклятий, что даже с годными амулетами ничего не заметишь, а мага с ними нет, чтоб это проверить. Кем подумал о том же самом, поделился опасениями. Без отдыха никак, но нужно быть в боевой готовности.

Сгрызли по шмату колбасы худьякьяги, напились из фляжек. Заходящее солнце со всей дури било в глаза. Сквозь его сияние необъятная горная страна казалась нереальной, как будто перед тобой раскинулся другой мир, и где там осталась крохотная фигурка Охотницы, отсюда не разглядеть.

– Завтра доберемся, – сиплым шепотом сказал Дирвен. – На крайняк послезавтра. Уже близко.

– Суно, ты вот это попробуй. Огрызок мы упустили и вряд ли добудем, зато ты привез из Нангера другое сокровище. Тьека хороша… Моему прежнему повару, добрых ему путей, ни в чем не уступает. То-то Нетопырь так в нее вцепился.

Отведав творожно-ягодного суфле, достопочтенный Орвехт признал, что с этим не поспоришь.

– Божественно. А нельзя ли у нее, коли ты позволишь, рецептик попросить? Хотелось бы Зинту порадовать.

– Отчего же нельзя? Только твоя матушка Сименда, при всем уважении к ней, так, как Тьека, эту прелесть не приготовит. Имя-то дали?

– Ривгер. В честь почтенного дедушки Зинты.

– Ривгер Орвехт? Будущие коллеги язык вывихнут.

– Не самое благозвучное сочетание, но Зинте уж очень хотелось. Ее дед был кровельщиком, сорвался с крыши, когда ей было двенадцать лет. Когда примчался лекарь, он уже не дышал. Зинта с большой теплотой его вспоминает.

– Добрых ему путей, – приличествующим тоном отозвался Шеро, после чего вернулся к делам насущным: – На Нетопыря было покушение. Китони. Кто их видел, приняли за подростков – невысокие, щуплые, проворные, в масках. По остаточному фону определили, чья работа. Сделали свое дело и исчезли.

– Что ж, Акетис ему судья, – хмыкнул Суно.

– Пока еще нет. Коллега Арнахти жив, но серьезно занемог. Коллега Тейзург не настолько мягкосердечен, чтобы просто его прикончить. Говорят, заболевание не смертельное,