Дирвен ничего не имел против скоропостижной кончины Нетопыря, и вдобавок решил: будет справедливо, если ему зачтется то, что он помогает Охотнице. Если в посмертии его попробуют засудить, он об этом напомнит, все-таки Акетис считается справедливым богом.

Охотница наводила оторопь одним своим присутствием, зато снабжала их едой: под видом местной старухи покупала в деревнях всякое съестное, чтоб амулетчикам не приходилось отрываться от дела. Ха, демон из свиты Беспристрастного у них на побегушках, Наипервейшая Сволочь обзавидуется! Едва подумав, Дирвен постарался выкинуть это из головы, а то вдруг Охотница мысли читает. Когда она рядом, мороз по коже, но она как будто понимала это и не маячила в поле зрения без необходимости.

С Этой Сволочью сейчас не свяжешься – вблизи кладовки никаких мыслевестей, иначе вся затея накроется медным тазом. Но помечтать-то можно: вот снимет Эдмар свое заклятье, и вот бы после этого они втроем с Харменгерой… Натурально в жар бросало от таких фантазий.

Здесь были невысокие горы с водопадами, цветущие луга, виноградники, живописные рощи. В водах Шибы отражался лилово-золотой закат. Впереди виднелся город с башенками и ступенчатыми крышами – завлекательный, как на рыночной картине.

«Если б этот город был руинами, он был бы бесподобно хорош, – высказался Эдмар, который время от времени выходил на связь и уговаривал его наглухо закрыться, пока не поздно. – Хм, я мог бы превратить его в руины… Ты все еще не внял моему совету?»

«А ты все еще не можешь объяснить по-человечески, что здесь происходит?»

«Сначала выкинь или отдай Хеледике на хранение все режущие и колющие предметы, и саламандру свою отошли. Тогда объясню. А еще лучше – после того, как вы оставите Шибеват позади. Серьезно, рекомендую там не задерживаться. Ах, если бы я был рядом, я бы тебя зачаровал или на крайний случай оглушил вульгарным способом, чтобы как можно скорее доставить из пункта А в пункт Б. Тебе там находиться противопоказано».

«В двух словах объяснить не можешь?»

«В двух словах? Изволь: они извращенцы».

«А конкретнее?»

«Заметь, я согласился объяснить в двух словах – и я уложился в два слова. О конкретике речи не было, так ведь? Но ты правильно догадываешься, здешние извращения не имеют ничего общего с теми восхитительными пороками, которым предаюсь я или мои приятели из Хиалы. Ты закрылся?»

«Отвали!»

Хантре прервал мысленную связь. Ему опять стало худо.

Караван миновал ворота и теперь двигался по улице, мимо домов с охряными и лазурными обережными узорами, а он параллельно с этой картинкой видел нечто неописуемое. Путаницу энергетических потоков, местами противоестественно слипшихся, словно поедающие друг друга растения-паразиты. Одни корчатся в муках и беззвучно кричат – их употребляют в пищу, другие вволю жрут все, до чего могут дотянуться, третьи не отстают от них, но при этом и сами служат кормежкой.

До сих пор он видел такое только в Нижнем мире: нормальный способ взаимодействия для демонов Хиалы. Только в Бербетуне нет никаких демонов. Без них обошлись.

«Хантре, умоляю тебя, закройся, – снова принялся уговаривать Тейзург. – Хоть раз! Меня! Послушай! Ты давно уже перешел ту грань, за которой обычные люди сходят с ума, но Шибеват – это для тебя слишком, это неподходящее для тебя место. Давай поступим так: сейчас ты закроешься, а потом, при личной встрече, мы об этом поговорим».

«Я еще не понял, что здесь творится. Какая-то крайняя мерзость».

«Закройся, прошу тебя».

«Закрылся», – капитулировал Хантре после паузы.

У него больше не было сил это выносить. Ощущение сродни физической боли. Да это и есть боль, только не его – он воспринимал ее извне. Все эти искаженные энергетические потоки, похожие на безобразно спутанный волосяной ком, пронизаны болью.

Добрались до гостевого двора. С Левабур-нубой им дальше не по пути: тот распродаст свои товары на бербетунском рынке и отправится домой. А им с Хеледикой нужно доехать до Сюла – города на северной окраине Шибевата, и дождаться там попутного каравана в Гуртханду, откуда ходят поезда в Ларвезу.

Гостиничные комнаты убраны цветастыми драпировками, на стенах развешаны обереги от демонов и снаян – все честь по чести. Служанка принесла чай, вино, жареное на вертелах мясо, тушеные овощи.

Хантре проводил ее взглядом.

Чай – да, пить хотелось, а в остальном кусок в горло не лез.

– Тебе не показалось, что с ней что-то не в порядке? – спросил он по-ларвезийски. – Не магия, что-то другое.

– Показалось, – отозвалась песчаная ведьма. – У нее что-то нарушено на телесном уровне. Когда опять придет, попробую определить точнее. Ты почему не ешь?

– Не хочется.

– В еде ничего вредоносного нет, я проверила.

Через некоторое время девушка вернулась с подносом, полным сластей, и начала расстроено спрашивать, почему господин ничего не отведал. Хеледика между тем поднялась с подушки, взяла из вазочки орехово-медовый колобок, непринужденно прошлась по комнате, на мгновение остановилась за спиной у сокрушающейся прислуги, копируя ее позу и движения, после чего вернулась на свое место.

– Какое-то телесное увечье ниже пояса, – сообщила она шепотом, когда та ушла. – Ноги не повреждены. Госпожа Зинта сразу сказала бы, в чем дело, а я только в танце могу это выяснить.

Вскоре к ним ввалилась целая толпа: дородный бородатый хозяин гостиницы, его сухощавая супруга, еще не старая, но с увядшим изможденным лицом, две девушки помоложе – та, что уже приходила, и еще одна. Все начали наперебой причитать, почему дорогой гость пренебрег угощением, что ему не понравилось, не надо ли что-нибудь другое приготовить, а то для них это великий стыд, истинная беда… Чтобы отделаться, Хантре сказал, что он болен и поест позже.

Когда удовлетворенные этим ответом хозяева убрались из комнаты, он заметил, какое озадаченное выражение лица у песчаной ведьмы.

– Ты не привыкла к такому? Я тоже… Надеюсь, больше не придут.

– Дело не в этом. У всех трех женщин – одинаковое увечье. И я еще кое-что заметила. Повреждение мелкое, но влияет на циркуляцию их жизненной энергии. Ты знаешь, что такое консервная банка?

– Читал у путешественников по мирам. И в Бартоге такие делают.

– Я тоже видела, когда была в Бартоге. Так вот, если сравнить нашу жизненную энергию с содержимым консервной банки, то здоровый человек – не важно, волшебник или нет – будет как целая запечатанная жестянка. А эти – словно банки с пробоинами, и присваивать их жизненную силу может каждый, кто пожелает.

Люди карабкались по