Она вдруг обмякла и бессильно опустилась в кресло. И толькоглаза с ненавистью сверлили его.

— Сволочь! Сукин сын!

Чарли покачал головой.

— Ты много лет держала меня за болвана, но теперь игры закончены. —Он встал, тяжело опираясь на костыли. — Так что? Я могу поручить своемуадвокату связаться с тобой?

— Я подумаю.

— Даю тебе срок до утра. Если нет — не обессудь. Завтраже нанесу визит твоему отцу… со всеми документами.

— Убирайся отсюда!

Он отвесил шутовской поклон.

— С превеликим удовольствием.

Выйдя на улицу, он отправился в свой пустой дом, куда незаглядывал больше года. Позвонил Одри и пообещал быть завтра К, обеду. Ночьюего разбудили сирены. В последнее время налеты участились, он слышал, чторазрушено много домов и сотни людей погибли. В его доме тоже было выбитонесколько стекол. Утром он заколотил их фанерой, принял ванну, оделся и поехалк Шарлотте.

Лицо у секретарши было какое-то опрокинутое. Любопытно,какие указания дала ей Шарлотта на его счет.

— Мне назначено! — твердо заявил он и двинулся вкабинет.

Девушка затрясла головой; в глазах ее отразился ужас.

— Туда нельзя! Вас не примут!

— Примут!

Точно так же, как накануне, он прошел к двери. Девушкабросилась ему наперерез:

— Стойте! Там мистер Бирдзли…

— Ну и что? Он мой тесть.

Одарив секретаршу улыбкой, Чарльз отворил дверь. Тем лучше,в присутствии отца Шарлотта будет более покладиста.

Для пущей убедительности он прихватил с собой папку — будтобы с обличающими документами.

Но того, что ожидало его в кабинете, Чарльз никак не могпредвидеть. Шарлотты не было, а Бирдзли сидел за ее столом, обхватив головуруками. Неужели она сама со страху призналась отцу? В глазах его застыло такоеотчаяние, что Чарли стало жаль старика.

— Добрый день.

Взгляды их встретились, и Чарльз умолк, не зная, чтоговорить.

Старик медленно кивнул.

— Здесь написано, что она назначила вам встречу. —Бирдзли кивнул на календарь Шарлотты. — Я всех велел обзвонить.

— Она что, заболела? — удивился Чарльз.

— Вы разве не знаете? — Бирдзли сокрушенно помоталголовой. — Она, погибла нынче ночью, во время воздушного .налета.

Он заплакал. Чарльз положил ему руку на плечо. Какой бы онани была дрянью, отцу не запретишь любить дочь.

— Проклятый пес, выбежал из дому, а она за ним. Ну и…

Ее отвезли в госпиталь, пытались спасти… Утром она умерла.

— Примите мои соболезнования.

Бирдзли покивал.

— А вы зачем здесь? Я думал, вы больше не общаетесь.

— Это уже не важно. — Чарльз вдруг устыдился своихслов, они показались кощунственно жестокими. Пускай он никогда ее не любил,даже ненавидел, но смерть списывает все грехи, — Я хотел шантажом добитьсяот вашей дочери развода.

Простите. Могу ли я чем-нибудь помочь?

Тесть опять покачал головой.

— Я так и не понял, почему вы расстались. Поначалузлился на вас, но она сказала, что вы не виноваты. По-моему, это оченьблагородно с ее стороны.

— Очень, — согласился Чарльз, не желая добиватьстарика. — Понимаете, это сугубо личное.

— Понимаю.

Бледный как полотно, Чарльз вышел из кабинета и поймалвзгляд секретарши.

— Я пыталась вас Предупредить…

— Спасибо. — Он оставил ей свой телефон иудалился.

За окнами уже темнело, когда он вошел в пустую гостиную домаГоторнов. Куда же все подевались?.. В поезде он предавался воспоминаниям о том,как и почему женился на Шарлотте.

Все зло, вся ненависть ушли, уступив место жалости ижеланию, чтобы все поскорее осталось позади.

— Это ты, Чарльз? — Леди Вайолет в переднике вышлаиз библиотеки, в ее руках было елочное украшение. — Дети наряжают елку,так красиво… Случилось что-нибудь?

Она, конечно, тут же подумала о Джеймсе, и Чарли поспешноразуверил ее:

— Просто устал. Как Одри?

— Все хорошо. Даже поспала немного после обеда.Пришлось пригрозить ей, что иначе я нажалуюсь тебе. Чаю хочешь?

Он двинулся за ней на кухню и застал там Одри. Она с одноговзгляда почуяла неладное.

— Ну что?

— Ничего, а что?

— У тебя усталый вид.

— Я и в самом деле устал. — Он уселся и кивнул накостыли. — Походи-ка не на своих ногах!

Он знал, что на своих ногах ему еще не скоро доведетсяходить. Осколком ему повредило седалищный нерв, врачи сказали, что заживет, нонужно время. Одри была этому даже рада: значит, хотя бы до родов он будет сней. Наливая ему чай, она испытующе поглядела на него.

— Чарли, ты от меня что-то скрываешь.

Он засмеялся.

— Ты моя Мата Хари? — Он помолчал и вдруг решился.

Ви пошла к детям, и они остались вдвоем на кухне. —Сегодня ночью погибла Шарлотта. — Он видел, как она силится переваритьизвестие.

— Откуда ты узнал?

— Я вчера ездил к ней.

— Зачем?

— Все за тем же. Пытался ее шантажировать. Соврал, чтоустановил за ней слежку. — Ему было стыдно за себя, но что он могподелать? Как было иначе освободиться от ненавистного брака?

— И что она ответила?

— Как всегда, изворачивалась. Обещала подумать. Утром япошел к ней снова, но застал ее отца — от него и узнал о случившемся.

Одри погладила его по руке. Как точно она умеет угадать егосостояние! Сразу поняла, что он чувствует себя законченным мерзавцем.

— Старик так горюет — смотреть больно.

Она кивнула:

— Не казнись… Ты только за этим ездил в Лондон?

— Да. Так даже лучше — без проблем, как ни гнусно этозвучит. Я хочу, чтобы мы поженились. Не откладывая.

— А это прилично?

— Скажешь тоже! После того как она мне всю жизнь отравила,я буду траур соблюдать?! Так ты выйдешь за меня, Од?

— Как будто не знаешь!

— Когда?

Одри улыбнулась:

— Сейчас… завтра… на будущей неделе — когда скажешь,Они решили дождаться Джеймса и обвенчались на другой день после Рождества. Деньвыдался морозный и солнечный.