Хортон было присоединился к нему, но тут вдруг приметил, как блестят эти монеты. Он шагнул поближе, наклонился их рассмотреть. Хортону довелось в свое время мыть золото – вместе с дедом, в холмах. Он знал, как выглядит настоящее золото – на вид, на ощупь, на вкус. Он взял одну из монет, взвесил ее на ладони, прикусил. У него перехватило дыхание.

– Ну, будь я проклят, Дэн. Они настоящие!

На стойке перед ним лежало семь монет – более чем достаточно, чтобы скупить все пиво, да и вообще все бухло в этой лавочке.

– Если вы позволите мне сунуть в мешок руку еще раз, смогу еще немного добавить.

– Что? – переспросил Хортон, который все еще не мог прийти в себя от количества золота, валяющегося у него на стойке. – А, да, сынок. Давай, валяй. Ни в чем себе не отказывай.

Худощавый вытащил из мешка еще пять монет.

– Этого, наверное, хватит. Как думаешь?

Хортон ничего не ответил. У него просто не было слов.

– Что скажешь? Договорились?

Хортон кивнул:

– Ага, договорились. Стопудово, можешь быть уверен.

Он положил обрез обратно под стойку, быстро смахнул монеты со стойки на барное полотенце и завернул как следует, подальше от любопытных глаз. Его поразило, какими они были тяжелыми. «Вот черт, – подумал он. – Да это покроет аренду на год вперед. Может, еще и на отпуск хватит, или даже на парочку». Он припрятал сверток под морозильником, там, где он точно не пристанет ни к каким липким лапам.

Нелли, которая весь вечер нянчила единственное пиво, застенчиво улыбнулась Хортону.

– Ну, Боб, я бы взяла стаканчик бурбона, прямо сейчас, если не возражаешь. И позабористей, ладно?

– Ага, мне тоже, – сказала Люси. – Двойной, – она окинула худого внимательным взглядом. – Да кто вы, ребят, на хрен, такие?

Тот улыбнулся.

– Увидите. Просто не теряйте из виду вон того высокого и злобного типа.

* * *

Джесс кивнул Крампусу и показал ему большой палец. Тот кивнул в ответ и направился к сцене прямиком через танцпол. Две женщины прекратили танцевать и уставились на него. Джесс подтянул себе табурет и сел. Он не знал, что там задумал Крампус, и не был уверен, что хочет это узнать.

Чет, Вернон и Изабель тоже подошли по одному и уселись на табуреты рядом с Джессом. Двое шауни предпочли остаться в тени. Они не отрывали глаз от Крампуса и явно чувствовали себя здесь не в своей тарелке.

Крампус остановился перед сеткой, за которой была сцена, повернулся, и принялся изучать публику. Теперь, когда на него падал свет со сцены, люди начали замечать, что находятся в обществе семифутового дьявола, но отреагировали они совсем не так, как того ожидал Джесс, особенно после того, что случилось в церкви, – ни истерических воплей, ни визга. Вместо этого кто-то удивленно ахнул, кто-то показал на Крампуса пальцем, а кто-то просто заржал по пьяни. Но в основном на лицах было написано любопытство: люди пытались понять, что же перед ними такое.

Крампус сказал что-то музыкантам, и те прекратили играть. Ни одного возмущенного вопля, кто-то даже зааплодировал.

Сцена – или, скорее, помост, потому что высотой она была не больше фута – была увита рождественскими гирляндами, а по сторонам висели, медленно вращаясь, пары ламп направленного света: желтые, зеленые, алые лучи скользили по Крампусу, добавляя его внешности драматического эффекта.

– Эй, задница! – крикнул кто-то. – Это тебе не Хэллоуин!

До Джесса вдруг дошло: никто не понимал, что среди них – настоящее чудовище. Они явно считали, что это костюм. Джесс понадеялся, что так оно и останется, и они смогут уйти отсюда без того, чтобы в кого-то из них пальнули или пырнули ножом.

Крампус поднял руку.

– Прошу, выслушайте меня… Потому что я буду говорить, – и его голос немедленно заставил всех умолкнуть: глубокий, гулкий, завораживающий. Голос бога. Крампус подождал, пока стихнут смешки, и бар медленно погрузился в тишину.

– Ну, так давай, говори! – крикнула полная женщина, сидевшая у стойки. – Я тут всю ночь сидеть не собираюсь.

Крампус ухмыльнулся, и было в этой его улыбке какое-то очарование, будто приглашение к веселью, и, к удивлению Джесса, многие заулыбались в ответ.

Какой-то парень нагловатого вида, ошивавшийся у бильярда, выступил вперед и заорал:

– Эй, да что ты вообще за хрен такой?!

Крампус устремил на него тяжелый взгляд своих пронизывающих глаз, который ясно давал понять, что сказанного он не забудет.

– Я – Крампус, Повелитель Йоля, – проговорил он своим гулким басом. – Я пришел сюда воздать должное щедрости жизни, и я ищу достойные души, тех, кто готов присоединиться ко мне. Тех, кто желает повеселиться… Кричать, любить, плясать, драться, петь. Тех, кто желает повернуться к ангелам спиной и устроить небольшой дебош. Тех, кто хочет жить, жить сейчас… В эту самую ночь. Сунуть кулак смерти прямо под нос, зная: какие бы горести не принес нам завтрашний день, ничто не может украсть у нас это мгновенье, если вы проживете его на полную катушку. Что вы скажете? Будете ли вы пить со мной сегодня ночью, и гнать драугров прочь из теней? Будете ли вы петь со мной, во славу Матушки-Земли и всех призраков Асгарда? Будете ли вы приветствовать святки вместе со мной?

И люди вокруг начали кивать – они явно купились. На их лицах Джесс увидел то же воодушевление, что и на лицах у шауни. Нельзя было не признать – настроение Повелителя Йоля было исключительно заразительным: казалось, даже воздух был наэлектризован.

Какой-то старик, сгорбленный и худой, как жердь, в жеваной бейсболке поверх длинных седых волос, сощурился на Крампуса и крикнул:

– Кто угощает?

Люди засмеялись, и Крампус вместе со всеми.

– Я! – провозгласил он, и глаза у него сверкали. – Эта ночь – ночь излишеств. Столько меда, сколько вы сможете выпить, и я плачу за все!

Тут практически все развернулись к бармену, с надеждой ожидая, что он скажет. Бармен кивнул.

– Бар бесплатный всю ночь! – крикнул он.

Музыканты заиграли вновь: вдохновенное переложение «Виски ривер» Вилли Нельсона[16]. Крампус шагнул в толпу. Один из байкеров вручил ему пиво и крикнул:

– За Крампуса!

Повсюду поднимали кружки и кричали: «Крампус! Крампус!»

Повелитель Йоля выпил свое пиво, а потом еще одно, и еще, и еще.

– Ну, – сказал Чет, – я не собираюсь тут рассиживать и смотреть, как они тут выпивают все до последней капли.

Он подхватил кувшин с пивом, раздобыл несколько бокалов, наполнил их и оделил по очереди Изабель, Джесса и Вернона. Изабель подтащила Випи и Нипи, сунула им в руки по бокалу и сказала: