Первое число месяца неумолимо надвигалось, а Хортон и понятия не имел, откуда взять денег на аренду. Он знал, что опять протянуть с этим не выйдет: Генерал еще в прошлый раз предупредил, что просто взорвет всю лавочку к чертям собачьим.

Обычно между Рождеством и Новым годом у него собиралось довольно много народу, и он рассчитывал на эти дни в финансовом плане. Но в этом году все пошло по-другому, особенно сегодняшней ночью. Человек тридцать собралось, не больше, где-то вполовину меньше, чем обычно. И, что самое худшее, никто ничего не покупал. Повара Хортону пришлось отпустить еще в прошлом месяце, и теперь ему приходилось управляться в баре, одновременно принимая заказы. Но нельзя сказать, что за его пригорелой картошкой фри и хот-догами из микроволновки выстраивались очереди.

Он оглядел унылые лица, нависшие над стойкой. Настроения никакого, все какие-то вялые, то ли подавленные, то ли задолбанные, и даже музыканты не попадали в ритм – все время лажали. В этом, конечно, не было ничего особенного, но поражал тот факт, что всем вокруг было плевать. Ни возмущенных воплей, ни призывов сдать музыкантов на мыло. И уж точно никто не швырялся бутылками. На танцполе было всего двое, Марти и Линн, которые, как обычно, танцевали друг с другом, поскольку никто из мужиков с ними танцевать не собирался.

Помимо горстки байкеров, в баре сидели одни завсегдатаи: Расти, Джим, Торнтон, ну, и те ребята с мельницы. Том Маллинз явился со всеми четырьмя своими братьями, и Хортон поначалу слегка занервничал, поскольку проблемы следовали за этой семейкой по пятам, как голодный щенок. Но даже Том был сегодня какой-то тихий – сидел себе, посасывая – а не хлебая – пиво, и играл в бильярд с этой пацанкой Кейт из Гудхоупа. Байкеры, заняв один угол, общались, по большей части, между собой. Хортон учуял травку, и хотел было попросить их заниматься этим делом снаружи, и не потому, что это его хоть как-то беспокоило, нет – просто тогда бы они немного больше пили, – но он этих ребят совсем не знал, а мутить воду ему не хотелось. Ему хотелось, чтобы кто-то другой замутил хоть что-нибудь, и покрепче, чтобы хоть немного взбодрить атмосферу.

– Черт, – сказал Хортон, обращаясь к шеренге мрачных лиц по другую сторону стойки. – Что, кто-то умер, а я об этом не знаю? Или, может, почта забыла разослать пособие по безработице?

Никто даже не усмехнулся.

Открылась дверь; Хортон даже взгляда не поднял – по крайней мере, пока не увидел, какое лицо вдруг стало у Люси Дафф. Какой-то мужик – очень высокий – вошел в бар вместе с порывом холодного ветра с улицы. В баре было темно, но не настолько, чтобы Хортон не углядел, что изо лба у мужика торчат настоящие рога.

– Ну, чтоб меня конем это самое по самое не балуйся, – сказала Люси; язык у нее слегка заплетался. Она подтолкнула локтем свою подружку Нелли. – Эй, Нелл, зацени-ка вот этого.

Вслед за рогатым в бар вошли еще шестеро, все в каких-то исторических костюмах, лица вымазаны черным. На некоторых из них были шкуры и маски с рогами. Но что насторожило Хортона, так это их глаза – они как-то странно отражали свет, а в тени вспыхивали оранжевым огнем.

«Это что, шутка? – подумал Хортон. – Кто-то, наверное, решил меня разыграть, потому как я не припомню, чтобы мы тут собирались устраивать костюмированную вечеринку». Тут он заметил приличных размеров мешок; тот, высокий, передал его одному из своей шайки, такому худощавому, сказал ему что-то на ухо и указал в сторону стойки.

«Твою ж мать, – только тут до Хортона дошло, зачем им понадобилось носить костюмы и маски. Они же собираются его ограбить. Хортон быстро шагнул к морозильнику и положил руку на обрез, который лежал у него под стойкой. – Они что, совсем сбрендили? Они хоть понимают, что тут за народ, с кем они связались?» По прикидкам Хортона, половина его клиентуры в данный момент имела при себе огнестрельное оружие, а у остальных были ножи, либо какие-то еще средства самообороны. Мужики здесь были суровые, да и женщины тоже, и драки избегать никто точно не будет. Хортон не сомневался: если кто-то из этих идиотов решит вытащить пушку, он немедленно превратится в решето.

– Это же они, – сказала Люси. – Ну, знаешь. Те, из газеты.

– Кто именно? – спросила Нэнси.

– Дэн, – резко сказал Хортон. – Эй, Дэн. Прикрой меня.

Дэн сидел рядом с Люси. Половину времени во Вьетнаме Хортон провел рядом с Дэном, и знал, что тот никуда не ходит без своей пушки, а еще знал, что спину тот прикрывать умеет. Дэн заметил, что у Хортона рука под стойкой, покосился на дверь и быстро протрезвел. Развернувшись, он сунул руку в карман пиджака.

Тот, худощавый, с мешком, подошел к концу стойки. Вблизи он выглядел еще более чудно, чтоб не сказать хуже. Этот его грим и странный огонь в глазах казались очень реалистичными. Хортон и понятия не имел, как такое вообще возможно. Может, какие-то новые контактные линзы?

– Мистер, – сказал худой. – Прошу прощения. У меня к вам вопрос.

Хортон смотрел на мужика, не двигаясь с места. Руки с обреза он убирать не собирался.

– Да, что я могу для вас сделать?

– Бесплатный бар для всех присутствующих, до конца вечера.

Этого пункта в списке ожиданий Хортона не было. Он покосился на Дэна, но тот не сводил взгляда с мужика.

– Хорошее пожелание, сынок, – сказал Хортон. – И все присутствующие его разделяют, это уж как пить дать.

– Вы не беспокойтесь… Мы платим вперед, – сказал мужик и сунул руку в мешок.

«Вот дерьмо! – У Хортона сердце прыгнуло в горло. – Он же сейчас свою пушку достанет». Хортон выхватил из-под стойки обрез и направил его на мужика. Дэн присоединился к нему со своим тридцать восьмым калибром.

– Эй! – сказал худощавый. – Вот это да! Ребята, погодите-ка секундочку. Это не то, что вы подумали.

– Давай-ка ты прямо сейчас вынешь оттуда руку, – сказал Дэн. – Потихоньку, не торопясь.

Мужик кивнул, а потом вдруг проделал такую штуку: закрыл глаза, будто о чем-то очень сильно задумался. Хортон решил, что, может, он под кайфом, или что еще. Он быстро покосился в сторону остальной шайки, зная, что, если они собираются вступить в игру, это будет именно сейчас. Вот только они не двинулись с места, даже в их сторону не посмотрели. Просто стояли и глазели на музыкантов, как ни в чем не бывало.

– Ладно, – сказал мужик. – Сейчас я вытащу руку. Потихоньку, не торопясь. Буду очень признателен, если вы двое меня не пристрелите, пока я это делаю.

– Ну, это зависит от того, что у тебя в руке, – сказал Дэн. – Верно?

Худощавый медленно вытащил из мешка руку, и вместо пистолета у него в горсти были какие-то тусклые треугольные монеты. Он положил их на стойку.

– Это золото. Здесь должно быть достаточно.

– Это что, шутка такая? – спросил Хортон.

Тот помотал головой. Не похоже было, что он шутил.

– Он хочет заплатить игрушечными деньгами, – сказал Дэн со смешком.