Стоявший рядом Певчий вышел из оцепенения.

– Нам нужно высвободить их из этой херни, – заявил старый трикрат, решительно направляясь к ближайшей эльфийке.

– Подожди, – предостерег Шакал, стараясь говорить ровным, но твердым голосом.

Певчий остановился.

– Они будут нападать? – конкретно и без страха спросил опытный воин.

Шакал посмотрел на Синицу, вспомнив день, когда увидел ее впервые, тот трепет, который его охватил, когда он протянул к ней руку и понял, что она жива, гадая, не ответит ли держащая ее тварь агрессией на его вмешательство. Тварь не ответила, но он и не попытался извлечь ее из этой живой жижи. Теперь же она стояла перед ужасом, из которого сумела сбежать – и к которому вернулась по своей воле, чтобы спасти тех, кто еще в нем оставался.

– Не знаю, – ответил Шакал, не сводя глаз с Синицы. – Но если нападут, нам всем конец.

– Ты знал об этом? – спросил Певчий почти обвинительным тоном.

– Нет. Когда меня увозили, Санчо признался, что были и другие, но я думал, он мертвы. Делия тоже так решила. Синица была одна, когда мы со Штукарем ее нашли. Но она была в сарае возле хижины Месителя.

– Зачем он ее отделил от всех?

– Наверное, потому что она одна была из Рогов. А этих всех доставили из Гиспарты через Игнасио.

Тем временем Синица, не обращая внимания на Шакала и Певчего, смотрела на несчастных эльфиек с едва уловимым отвращением, особенно пристально вглядываясь в тех, что висели выше. Шакал увидел, как на ее лице возникло и укоренилось отчаяние. Она не знала, что делать дальше: здесь ее план обрывался. До этого все ее мысли, должно быть, были сосредоточены на том, чтобы снова войти в эту тюрьму, добраться сюда пешком. Возможно, она не ожидала найти их живыми. Но на что бы она ни надеялась, каким бы ни был ее самый сокровенный страх, сейчас она наконец пришла, и слезы в глазах выдавали ее поражение: Синица не знала, как теперь поступить.

В следующее мгновение она не выдержала.

Беззвучно оскалив зубы, она покачала головой, отбрасывая страх, и решительно двинулась к одной из пленниц. Протянув к ней свободную руку, Синица ухватила девушку за предплечье и потянула, прежде чем Шакал успел ее остановить. Тварь не стала нападать, но когда девушка выскользнула из нее, она воспротивилась, напрягшись, чтобы втянуть ее обратно. Громко выдохнув, Синица потянула сильнее и начала срезать ножом блестящие черные жилы. Шакал, вскинув арбалет, поспешил ей на помощь. Погрузил обе руки в месиво и, схватив бесчувственную эльфийку под мышки, потянул ее наружу. Краем глаза он заметил, что Певчий двинулся выручать другую девушку. Шакал и Синица совместными усилиями мало-помалу высвободили пленницу из неподатливой субстанции. Она издала слабый стон, когда Шакал взял ее на руки. Синица уже двинулась к следующей девушке.

Чуть дальше вдоль стены Певчий тоже справился с задачей.

Вскоре эльфийки, находившиеся ниже, были освобождены. Чтобы дотянуться до следующих троих, Певчему и Шакалу пришлось подставить булыжники. Опора была ненадежной, вытащить их было непросто, и их освобождение заняло невообразимо долгое время.

– Эта мертва, – тихо проговорил Певчий, осматривая последнюю из трех девушек, бережно уложенных на пол.

Шакал взглянул на нее и чуть не подавился от захлестнувшей его ярости. Черт, да они все выглядели полумертвыми! Их грязные голые тела были ужасно бледны. Но и полумертвый вид показался Шакалу благословением, когда он взглянул на труп, перед которым преклонил колени Певчий. Она была совершенно неподвижна, у нее не было даже того неглубокого дыхания, что у остальных.

Шакал посмотрел вверх, на пять оставшихся пленниц, и задумался, скольких из них уже не спасти.

– Не знаю, как мы до них дотянемся, – произнес он вслух.

По взгляду Синицы было понятно, что она думает о том же.

И тут оба увидели, как из-за края крепостной стены выползло огромное месиво и на мгновение заполнило собой видимое небо, поглотив звезды, а потом поползло к ним.

Шакал окликнул Певчего, и Певчий по интонации догадался о приближающейся опасности. Он поднялся, взял лук и прицелился в черную массу. Однако Шакал, понимая, что к чему, браться за тренчало не стал. Он молча выжидал.

Месиво избегало оставшихся пленниц, пробираясь мимо них. Когда оно подобралось ближе, Шакал увидел, что оно впитало всю грязь на своем пути, оставив на стене широкий след. Благодаря поглощенной грязи тварь становилась крупнее. Достигнув земли, она собралась в неправильную сферу размером почти с того слона, над которым плакал Овес.

Певчий, ведомый инстинктами лучника, сделал несколько шагов назад. Синица отступила лишь на один и заставила себя остановиться. Шакал не двинулся с места.

Скользкая округлая поверхность раздвинулась и начала расслаиваться, раскрываясь лепестками огромного гнилостного цветка. Форма, вырисовывавшася внутри твари, выглядела знакомо, хотя и претерпела ужасные изменения. На показавшемся лице и плечах были заметны следы повреждений, нанесенных магией Штукаря. Кожа была серая и блеклая, с глубокими морщинами, будто опаленное прогорклое мясо.

Меситель не столько сгорел, сколько был иссушен.

Черная жижа продолжала скользить вокруг него, и его застывшая плоть на мгновение оживала, чтобы затем снова раствориться. Только глаза не двигались: они сверлили Шакала, словно яростно летящие копья.

– Злодей возвратился в наши владения, – пробормотал Меситель. – И с этим последним явлением ты лишаешься всего.

Шакал сжал челюсти.

– Пока я только рискую всем, придя сюда, Коригари. А кто чего лишается – еще посмотрим.

Он произнес фамилию небрежно – чтобы вывести Месителя из равновесия. Это сработало: его глаза засверкали еще сильнее.

– Наша истинная фамилия недоступна языку полукровки, – заявил он. – Для обращения к нам у тебя есть только наше прозвание.

– Не знаю, что это значит, Меситель, – ответил Шакал будто вскользь.

– И все же ты уступчив в своем невежестве. – Взгляд Месителя сполз к Синице. – И ты пришел с тем, что выкрал. Твой вождь мудр, если решил вернуть то, что было нашим. Еще мудрее было доставить это с тем Ублюдком, который нас оскорбил.

Шакал медленно кивнул, не мешая Месителю верить в то, что его послал Ваятель.

– Но он не доставил того, кто нанес тебе настоящий урон, – заявил он.

Меситель мельком глянул на Певчего, будто только сейчас понял, что тот не был жирным и не носил тюрбан.

– Чужеземный чародей должен понимать наше недовольство!

– Тирканианец теперь доверенный советник моего вождя, – сообщил Шакал, помотав головой. – Ваятель не даст его в обиду. И эльфиек теперь тоже не будет. За этим я и пришел – сказать тебе, что Ваятель разорвал твою сделку с Игнасио.

– Это глупо, – проговорил Меситель, – и с его стороны, и с твоей. С его – что послал тебя на смерть, а с твоей – что подчинился.