Дополнив свое послание Патрику кое-какими завершающими штрихами, я отдаю записку Петроски, а он, вдруг схватив меня за руку, горячо шепчет:

– Вы ведь можете помочь? Вы ведь доктор, да?

Я кивнула. Да, вроде бы так.

– Так вы можете помочь? – Он умолкает, смотрит на три полоски, нашитые на рукав, и говорит: – Вы же понимаете, я принес присягу… Но, может, нам все-таки удастся как-то из этого выбраться? Не может же эта история с Истинными длиться вечно.

Так. Пожалуй, пора подбросить в огонь еще полешко.

– Вы правы. Не может. И, возможно, не будет. Еще несколько лет, и о преподобном Карле будут упоминать лишь в примечаниях. Хотя, конечно, он может и надолго тут застрять.

– Да? – Петроски вытягивается в струнку.

– Знаете, сержант, – говорю я, на ходу что-то выдумывая, приукрашивая и проклиная себя за то, что сознательно разжигаю пламя, – несколько лет назад мне попалась одна статья… Обычно считалось, что детям нужно дорасти лет до тринадцати-четырнадцати, чтобы… произошло это ваше «хоп и все». Но вот что я вам скажу как эксперт: на это детям отведено гораздо меньше времени. Года три-четыре, а потом их головной мозг вроде как… – я ищу подходящее слово, – вроде как отключается.

Сержант Петроски бледнеет, и я невольно морщусь, хотя именно такой реакции я и добивалась.

– Ну, я, пожалуй, лучше вернусь на свое рабочее место, – говорю я. Парню все равно нужно дать хотя бы несколько минут, чтобы он сумел все это переварить. А я пока обсужу дальнейший план действий с Лоренцо.

Оставив у Петроски на столе ключи от «Хонды», я возвращаюсь в свой отсек, но на этот раз несколько иным путем. Половина ID-карт оказывается повернутой вверх ногами, но примерно дюжину мне все же прочесть удается, поскольку я, памятуя о совете Лоренцо, обращаю внимание только на те графы, где указана степень и должность.

Примерно два процента населения имеют докторскую степень. Если игнорировать степень по английскому языку, то процент будет еще меньше. Значительно меньше.

– Я насчитала девять, – говорю я. – Примерно из двенадцати.

Лоренцо с ID сотрудников повезло значительно больше.

– А я пятнадцать из двадцати.

Две трети, три четверти – какая разница: в этой лаборатории полно специалистов. Между прочим, при наличии достаточного времени можно и обезьяну прямо на машинке шпарить наизусть сонеты Шекспира. А в такой лаборатории, как эта, можно, черт возьми, и ракету для полета на Марс построить, причем за куда меньший срок, чем в космической отрасли. Итак, вы пытаетесь создать нейротоксин? Можно успеть и за одну ночь.

И как раз завтра утром состоится то совещание, на котором будет присутствовать Патрик.

Я снова окидываю взглядом помещение лаборатории. У всех сотрудников страшно усталый вид, однако они по-прежнему заняты делом. Лоренцо задал им задачу: создать к завтрашнему утру нечто такое, что способно будет удовлетворить Моргана.

– По-моему, я нашла нам союзника, – говорю я.

– Да?

– Вон он. Стоит у стола охранников.

Лоренцо, вытянув шею, пытается разглядеть Петроски за склоненными головами сотрудников.

– Ты что, шутишь?

Петроски, может, и не самый светлый ум в этом заведении, но у него есть два необходимых мне качества: он до чертиков боится за свою дочку, и он достаточно физически силен. Не повредит и то, что он носит армейскую форму, а на ремне у него целая связка ключей.

– Посмотри вокруг, Энцо, – говорю я. – Эти ребята работают круглосуточно. Они смертельно устали. – Я еще не успеваю закончить эту фразу, когда трое мужчин встают – каждому из них на вид лет сорок – и цепочкой направляются к выходу из лаборатории в сопровождении охранника.

– Целую неделю детей не видел, – жалуется один, проходя мимо нас.

– Что дети! – говорит второй. – Моим, например, мое отсутствие только на руку. А вот жена очень даже недовольна…

– Если я прямо сейчас не поем и не выпью, то к завтрашнему дню просто сдохну, – бормочет третий, и кажется, что он вот-вот заснет на ходу.

– Видел? Понимаешь теперь, что я имею в виду? – спрашиваю я у Лоренцо, когда еще пять рабочих пчелок сигнализируют охране, что тоже готовы немного попастись. – Нужно просто подождать.

– Неверное решение, Джианна. – Лоренцо внимательно на меня смотрит. – Тебе нужно только одно: немного поспать. Хотя бы пару часов.

Мне кажется, у меня столько же шансов уснуть, сколько получить Нобелевскую премию. С другой стороны, Лоренцо прав. Я словно на полной скорости врезалась в незыблемую стену усталости, а для выполнения моего следующего задания требуется абсолютная бодрость и ясность мышления.

– Хорошо, два часа максимум. Но только при условии, что и Морган проторчит здесь всю ночь.

– Да проторчит он, не волнуйся. Кстати, когда будешь отсюда выходить, проверь заодно, как там твой новый приятель. – Лоренцо изображает страшноватую улыбку и предупреждает: – Только не особенно с ним флиртуй. Учти, я ужасно ревнив. – С полочки за спиной он берет планшет, проводит по нему рукой, что-то на нем выстукивает невероятно длинными и элегантными пальцами и вручает планшет мне. – А это немного легкого чтения на ночь.

И я читаю на экране название:

– «Сравнительная нейроанатомия приматов». И это, по-твоему, «легкое чтение»?

– В буквальном смысле. Этот планшет весит меньше фунта.

– А сколько весит книга?

– Ну, там примерно пятьсот страниц… Но тебе нужны только седьмая и восьмая главы. – Он, должно быть, прочел в моих глазах невысказанный вопрос, а потому пояснил: – Видишь ли, мне бы хорошо самому это прочесть, но в таком случае придется начинать с нуля. И потом, я просто не смогу разбираться во всей этой дребедени и одновременно все здесь устраивать. Так что встряхни свои глубинные знания в области науки о человеческом мозге и постарайся, хорошо? – И Лоренцо, вновь повернувшись к стоящему перед ним компьютеру, достает клавиатуру и начинает заполнять форму по учету лабораторных животных, то и дело консультируясь со списком доступных подопытных объектов. В графе для идентификационного номера он печатает 413, затем перемещается в конец страницы на свободное пространство и опять начинает долбить по клавишам. Я вижу, как он печатает: введение успокоительного, трепанация, внутричерепная инъекция экспериментальной сыворотки Вернике 5.2.

– О господи, – говорю я, мгновенно представив себя со сверлом в одной руке и с планшетом в другой, где на экране напечатана пошаговая инструкция. Нетушки, думаю я, на это я не подписывалась! Я ведь тоже совсем мало в этом смыслю.

– Ты – это все, что у меня есть, – отвечает Энцо, и я вижу, как в графе «Техник» он печатает: доктор Джин Макклеллан.