– Правда? Ты думаешь, это возможно?

– Да. Уверен.

Я вздохнула. Все было загадочно, странно и замечательно. Но мама, пожалуй, была бы довольна.

– Мне так хочется, чтобы ты был сейчас рядом, – сказала я.

– Мне тоже, – вздохнул Самир, и мне показалось, что он присел. – А вместо этого я вынужден торчать в этом безликом мотеле, пропахшем старыми сигарами.

– Фу-у…

– Ничего, переживем.

– А можно вопрос: почему ты продолжаешь крыть крыши?

– Билли нужен корм.

– Но ты сказал, что книги хорошо продаются.

– Так и есть. И я рад. Но романы – заработок ненадежный. Сегодня есть, завтра – нет.

Я рассмеялась:

– Понятно, Хайди Клум.

– Я не собираюсь заниматься кровлями всю жизнь. Но мне нравится эта работа. Весь день на свежем воздухе. Но со временем думаю открыть свою фирму. Создавать что-то прекрасное.

В разговор ворвался звонок моего мобильника. За ним второй.

– Пора. Мне звонят.

– Жизнь известной графини, – усмехнулся Самир.

– Именно так. Надеюсь, мы скоро увидимся.

– Я горжусь тобой, Оливия. Спокойной ночи, – закончил разговор Самир прежде, чем я успела ответить.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

К субботе я уже подготовила квартиру настолько, чтобы упаковать вещи и переселиться. Утром за мной заехала Пави. Было еще очень рано. Только рассвело. С собой Пави привезла розовое ласси.

– Попробуйте, – сказала она. – Хотя мне кажется, что в нем чего-то не хватает.

– Розовое ласси? – переспросила я и улыбнулась: – Звучит так романтично.

Вкус у напитка оказался очень тонким, не такой выраженный, как у клубничного, но все равно замечательный.

Мы занесли в квартиру мой чемодан. Пави обошла ее по кругу:

– Вы, должно быть, вкалывали, как папа Карло. Но вышло здорово!

– Я была мотивирована. У меня слишком долго не было места, которое я могла бы назвать своим домом.

Кровать была застелена, и я положила на нее чемодан.

– Вот, заказала доставку продуктов, – распахнула я дверцу холодильника в американском стиле. – Так удобно.

– И все же вам надо самой водить машину, – сказала Пави.

– Надо, – согласилась я и, набрав в легкие побольше воздуха, закружилась по квартире: – Ура! Ура! Я дома!

Мы оставили входную дверь открытой – думали, что долго не задержимся. И внутрь медленно зашел кот. Тот самый кот! Завидев нас, он присел в трех шагах и обвил хвостом лапки.

– Привет! Мяу-Мяу!

– Мяу! – откликнулся он.

– А я как раз купила тебе поесть, – сказала я. – Подожди здесь. Я сейчас принесу.

– Вы собираетесь кормить бездомного кота? Он никогда здесь не останется.

– Это мой кот, – сказала я и поняла, что действительно так считала. – Он постоянно вертится рядом со мной с тех пор, как я сюда приехала.

– Не разбивайте себе сердце, дорогая. Как знать, может, он уже стар или болен.

Поведя плечом, я открутила крышку банки, выложила кошачий корм на блюдце, поставила его на пол и отступила назад:

– Это тебе, Мяу-Мяу.

Несколько секунд кот смотрел с подозрительностью, поглядывая то на блюдце, то на меня. А потом, похоже, принял решение: встал и подошел к блюдцу так, словно делал это каждый день.

И принялся с жадностью есть.

– Ой, да он голодный! – воскликнула Пави.

– Не думаю. Просто кошачий корм очень вкусный, – покосилась я на мобильник. – Пора ехать. А котяра пускай лопает. Я оставлю входную дверь приоткрытой.

– А это безопасно?

Я обвела рукой скромно меблированную комнату:

– Здесь нечего воровать, кроме моих чудесных кастрюлек. Да и людям будет неловко сюда заходить.

– Логично.

На телефон пришло сообщение.

– Это Самир, – сказала я. – Он примет душ и подъедет.

– Хорошо, – покачав головой, Пави нахмурилась: – Мне так хотелось бы, чтобы брат завязал с этими кровельными работами. Мне не нравится Тони. Своенравный сумасброд! – прищурила глаза Пави. – А еще я думаю, что у него интрижка с Ребеккой.

– Правда? И мне так показалось в первую же встречу.

– Просто он мне не нравится. Да и опасное это дело – лазить по крышам. Я беспокоюсь за Самира.

Мне показалось правильным как-то развить эту тему. И пока мы спускались по холму, я призналась:

– Я прочитала его книги.

– И?

– Он – очень хороший писатель, но научная фантастика ему удается намного лучше, чем обычные романы. Первый был отличным, и реальным, и смешным, но…

– Научная фантастика? – остановилась Пави.

– Черт! – тихо выругалась я и, помолчав, предложила: – Давайте не будем об этом? Ладно? Я больше ничего не могу вам сказать.

Сузив глаза, Пави пристально на меня посмотрела. Затем улыбнулась, и на ее щеках проступили ямочки:

– Вы правы. Но я очень рада, что Самир снова начал писать.

– Понимаю, – кивнула я.

К десяти часам столы и фургоны с едой уже стояли на месте. И хотя по небу сновали облачка, день обещал быть прекрасным. Несколько фермерш принесли огромные охапки цветов и поставили их в разноцветные консервные банки. Мамочки ребятишек из дошкольных и начальных классов позаботились о скатертях, бумажных тарелках и пластиковых ножах. Распродажа домашней выпечки, выручка от которой должна была пойти на содержание местной передвижной библиотеки, развернулась рядом с кухней. И желающих ее посмотреть за один доллар набралось больше, чем я ожидала.

Я переоделась к пикнику в легкое струящееся платье, всколыхнувшее в памяти воспоминания о моем знакомстве с графом Марсвиком на приеме в его саду. С того дня прошло немного времени, но граф запал мне в душу.

Приветствуя сельчан и других местных жителей, съехавшихся на пикник, я, наконец-то, почувствовала себя графиней. Подол платья слегка колыхался вокруг колен, а нежный ветерок играл волосами. На траве бегали, играли, валялись и кувыркались детишки, а мужчины, разбившись на группы с несколькими примкнувшими к ним женщинами, потягивали хороший бурый эль. И все это – под идеально подобранную музыку.

Наблюдая за гостями и всей сценой в целом, я испытала прилив гордости. «Ты ведь этого хотела, мамочка?» – мысленно спросила я.

Через пару минут ко мне подошел Питер, впервые одетый не в униформу! На нем были брюки цвета хаки и накрахмаленная и отутюженная полосатая рубашка, с закатанными по локоть рукавами. Рядом стояла симпатичная женщина неопределимого возраста.