Джанет недоверчиво смотрела на изумруд.

— Но тогда и носить его опасно.

— Нет, — сказал Варламов. — Отныне он твой. У меня его трижды пытались отнять. Два последних раза возвращали уже другие люди.

Джанет вздохнула.

— Не представляю, куда его можно надеть. Он, наверное, самый большой в мире.

— Примерно пятый, — сказал Варламов. — Но очень чистой воды.

— Да уж. — Джанет осторожно положила камень. — Но если про это рассказать ты не можешь, то… хоть что-нибудь о своих приключениях?..

— Расскажу, — уныло пообещал Варламов. И вспомнились насмешливые слова Рогны: «У тебя будет, что рассказать жене». Он встал из-за стола.

— Спасибо, было очень вкусно.

Избегая смотреть на Джанет, заглянул в ванную: — Мой халат наверху?

Стал подниматься по лестнице, и на площадке зимнего сада (Джанет выбрала дом, где можно было устроить зимний сад) приостановился: сквозь стеклянную дверь лился странный свет. Открыл дверь и вошел.

Небольшой зал был наполнен жемчужным светом. Цветов стало больше, чем в прошлом году, и сейчас, похоже, раскрылись все. Пурпурные розы с большого розового куста почему-то все повернулись в одну сторону. Сердце Варламова сделало перебой. Он повернулся…

Она сидела у стены, с легкой улыбкой, и волшебный свет исходил от ее платья и лица.

— Кажется, у тебя проблемы, — услышал Варламов мелодичный голос.

— Похоже на то, — вполголоса сказал он и оглянулся.

— Не бойся, нас не услышат. Ты снова ненадолго выпал из времени вашего мира.

Варламов вздохнул: — Не все мои приключения понравятся Джанет.

— Это я всему виной. Но надеюсь, ты не в обиде?

— Нет, — сказал Варламов. — Я благодарен.

— Джанет это перенесет. Хотя кое-что я сделаю, потому что это испытывали Меня. Для начала наведаюсь в Исейон. Если стереть там то, что вы называете файлами, они исчезнут везде. Но твою память я сохраню, и твоей японской возлюбленной тоже.

— Спасибо… — неуверенно сказал Варламов.

— Теперь мы не свидимся долго, по времени вашего мира. Но я говорю — до свидания.

Исчезло прекрасное видение, погас жемчужный свет. Полумрак в зале, и в окно заглядывает луна. Через несколько часов она будет светить над снежными горами Колымского края и храмами Киото… Варламов вздохнул и поднялся к себе за халатом. В комнатах Ивэна и Кэти света не было.

Он спустился, принял душ и вошел в комнату Джанет. Та стояла на коленях перед тумбочкой, всё было разбросано по полу. Повернулась и гневно крикнула:

— Ты забрал их? Те фото?

— Какие фото? — удивился Варламов.

А потом понял. Сел на стул и стало так тошно, что в самом деле лучше бы тогда с террасы Киёмидзу-дэра…

— Ничего я не брал. Когда бы успел?

Руки Джанет опустились: — Не понимаю…

— Я только что видел ее. Ту женщину, что остановила время. Она сказала, что сотрет файлы в Исейоне, и они исчезнут везде. Может быть, поэтому… Только я не знаю, что такое Исейон [21], — уныло закончил Варламов.

Джанет стала собирать раскиданное по полу, а потом села на кровать.

— Я тоже видела ее, — тихо сказала она. — Когда болела. Странно, я могу вспомнить все, что она сказала, кроме последней фразы. Там были цветы, и я помню, что услышала: «Приляг среди них. Отдохни». И она сказала что-то еще, но этого я уже не помню.

Отчаяние прозвучало в голосе Джанет.

— Грустно все, — сказал Варламов и встал. — Пойду спать, завтра на работу.

Джанет помолчала.

— Останься, — сказала она так же тихо. — И так почти год мужа не видела.

Утром дверь спальни с шумом распахнулась, и ворвались Кэти с Ивэном. Кэти несла поднос с чашками.

— Кофе в постель! — объявила она. — Здравствуй, папа!

И последовала веселая возня…

После завтрака Варламов проводил Кэти до остановки школьного автобуса, а Джанет, забрав Ивэна в детский сад, уехала на работу. Варламов тоже стал собираться, и тут зазвонил телефон.

— Из Службы разведки и безопасности. Не уезжайте, к вам заедет наш сотрудник.

Сотрудник был в гражданском, поздоровался дружески, а потом водрузил на стол до тошноты знакомый чемоданчик.

— Расскажите обо всем, что с вами случилось, — попросил он.

Обо всем многовато будет, но Варламов стал сравнительно честно рассказывать в глухую крышку открытого ноутбука. Тот, скорее всего, был оснащен аппаратурой чтения мыслей, хотя и невысокого уровня. У цзин техника была совершеннее. О многом, разумеется, умолчал: зачем, например, канадской разведке знать про Хозяйку медной горы? Может, аппаратура и фиксировала неискренность, но на это давно было наплевать. Особо его и не пытали, через пару часов гость закрыл ноутбук и сказал:

— Спасибо. Наши маркеры остались нетронутыми, значит, ничего у вас выпытать не сумели. Все же о своих странствиях никому не рассказывайте. Если понадобится, мы вас вызовем. Вот визитка, в случае чего пусть обращаются ко мне.

И уехал. Похоже, службу интересовало только, не тронуты ли их блокировки. Все-таки Варламов с облегчением вздохнул, но потом вздохнул снова: предстояло объяснение на работе.

Все равно опоздал, так что заехал помыть машину. Издалека небоскребы Торонто походили на токийские, только там пестрело в глазах от иероглифов… Привычное место на офисной стоянке оказалось занято, и пришлось ставить машину поодаль.

Варламов поднялся на свой этаж и с деланным воодушевлением приветствовал коллег. Те поглядывали на него с улыбочками, а место Варламова и тут было занято. Не беда, длинный стол с прозрачными перегородками для сотрудников напоминал крольчатник.

Начальник отдела сразу пригласил к себе. Отдельный кабинет, пусть и с полупрозрачными стенами.

— Привет, Мертон, — сказал Варламов. — Как у вас тут дела?

— Нормально, — ответил тот. — Почему опоздали на работу? Ведь вы вернулись еще вчера.

— Из CSIS [22] приезжали. Вот визитка, можете позвонить.

Мертон поморщился.

— Позвоню. А вы напишите объяснительную, где пропадали десять месяцев.

— А вот этого не могу, — сказал Варламов с некоторым злорадством. — Тут затронуты вопросы национальной безопасности. Можете справиться по тому же телефону.

Если приврал, то самую малость. Мертон поджал губы.