Она снова была молодая, растерянная, влюбленная; снова — робкая, чуточку неуклюжая даже в своей стихии — на кухне.

Голова думала — не пересолили ли руки, не много ли перца?

Сердце билось — Тайтингиль, Тайтингиль здесь, здесь, здесь!

Алинка, сосредоточенная и недовольная, строгала салат.

Макс бегал к столу в гостиную и расставлял тарелки, раскладывал салфетки.

— Макс! Ты стаканы, пожалуйста, протри, прежде чем ставить на стол…

— Ирма Викторовна, так они из посудомойки. Чистые.

— Ну, протри, трудно тебе?

— С послезавтра будем жить у меня, — буркнул Максим.

— И пользоваться пластиковой посудой, — недовольно выговорила Алина.

Она собиралась к дню рождения закончить экзамены — полностью, но не рассчитала, один все же остался. Настроение было не праздничное, девушка плохо спала и много ела батончиков с орешками и запивала газировкой; ей казалось, что джинсики сели туже, что портило всякое настроение.

В дверь позвонили. Щенок с лаем, сбивая Макса с ног, дернул вперед.

Тайтингиль и Котик потратили минуты три, чтобы разуться и отделаться от комка черного позитива; вошли, с цветами оба, с роскошными букетищами.

— Ирма, — выговорил эльф.

Ирма выглядела едва ли старше Алинки, она замерла в невероятной женской истоме над противнем с мясом, в хлопковом фартучке в полоску…

— Алинка! — Котик сгреб девушку в охапку и поцеловал. — Давай достанем вазы, расставим цветы…

— Добрый вечер, — без большого энтузиазма сказал Макс.

Расселись. Тайтингиль положил на громадный лакированный комод Алинин паспорт; та взяла документ за уголок и чему-то заметно взгрустнула.

— Он чинит свою корабль, — выговорил эльф.

— Свой корабль, — с готовностью поправил Макс.

— Ты бы не спорил со взрослыми, — муркнул Котик. И скользнул цепким взглядом по лицу парня: глаза, зрачки. Все вроде было нормально.

Вроде…

— Это же не по-русски, — возразил парень. — Если так сказать… где-нибудь… в приличном месте, неловко будет.

Ирма шлепнула на тарелку Макса кусок мяса.

— Салат сам возьмешь.

— В приличное место еще попасть надо, — ответственно сказал Котов. — Вот нам, например, с приличными местами в последнее время очень не везет. Тем больше ценишь р-родной дом. Отличное мясо, Ирма!

Макс не унимался.

— Ну с каких пор корабль — она? Алина, скажи ты им!

— Макс, я устала, — с досадой огрызнулась Алинка. — С мамой споришь, с дядей Котиком тоже.

Парень вспыхнул, со звоном отодвигая тарелку.

— Я, может, вообще мешаю?

— Ну что ты, Максик, ты помогаешь… только мне скоро платье привезут, и я хочу выспаться, и вообще… — Девушка словно устыдилась своих слишком резких слов, опустила глаза, вертя в пальцах краснокожую книжечку.

Макс взял паспорт из ее рук, глянул:

— Ну ты и страшилка была, да? А теперь ты у меня…

— Знаешь, Макс, — выговорила Алинка, — давай встретимся уже завтра в «Орхидее», а?

Макс собрался что-то возразить…

Ирма поигрывала лопаткой для торта — той самой.

Тайтингиль ушел из-за стола и медленно вытянул из рулона рубероида сверкающий клинок, куда прятал его подальше от чужих глаз. Внимательно разглядывал лезвие, стоя под многорожковой люстрой.

Котик сидел над впечатляющим куском мяса. Муркнул и выразительно воткнул в него вилку.

Выразительно.

— В этой квартире полно психов, — сердито бросил Макс Наталье Петровне, только что припарковавшей зеленый жигуль у подъезда. — Полным-полно. Алинку забирать надо оттуда, чтобы и она не спятила. Завтра объявим о помолвке… и ноги ее тут больше не будет. Своя квартира, знаете ли. Своя!

— Посмотрим, драгоценный, — выговорила Наталья Петровна, выставляя увесистые сумки с логотипом известного магазина. В сумках побулькивало. — Посмотрим, уважаемый…

Макс взвился:

— А вы-то… что? Вы-то… чего? Что вы посмотрите, на что? Не ваше дело!

Из подъезда неслышно вытек лысоватый Вадим — танцующая походка очень хорошо тренированного человека — беззвучно и без малейшего усилия взял пакеты Натальи Петровны и шагнул к подъезду.

Притормозил.

Посмотрел на Макса.

Просто посмотрел.

— Да тут не квартира, — зачарованно выговорил парень, — тут целый подъезд психов! Аномальная зона!

И раздраженно зашагал прочь, едва удерживаясь, чтобы не побежать.

Вадим чуть пожал плечом. Оглянулся. Кроме Натальи Петровны, рядом никого не было. Вадим строго посмотрел на третий пакет, и тот послушно двинул за ним, бережно и аккуратно сплетя ручки.

Стильная пожилая писательница хмыкнула, распечатала новую сигару и последовала за соседом и покупками.

Ирме доставили платье от Беспрозванных.

Алинке доставили платье от Беспрозванных. Тайтингилю также доставили одежду от Беспрозванных. Брюки, и ремень с пряжкой в виде златой розы, и шитую тонкой нитью белоснежную рубаху, и новый великолепный жилет.

Самый привередливый взор не уловил бы ничего общего в платьях двух женщин. Ирму от плеч до безупречных колен обтекал бордовый шелк, великолепно гармонирующий с темными волосами и темными блестящими глазами; Алинка выглядела как мятая винтажная роза с тончайшим черешком, сплошь шитым бисером, и осторожно цокала каблучками белоснежных лабутенов с алой подошвой. Отдельной заботой было уберечь легчайшие наплывы материи подола от чересчур общительного Лаки.

Девушка гладко расчесала волосы, не делая с ними ничего сверх этого; просто расчесала и разбросала серебряные пряди по стройной шее и плечам. Бриллиант на шею, бриллианты в маленькие очаровательные ушки.

Машины были заказаны к часу дня; в половине первого зашли Яков Ааронович и Абрам. Поздоровались за руку с Тайтингилем, отдали должное щенку, вручили подарки Алинке. Необычные подарки — на первый взгляд, и не поймешь, что это. Алинка восхитилась работой… и оставила рассмотрение искусства подгорных мастеров на потом.

Эльф, да и с ним Ирма внимательно приглядывались к Алинке. Как девушка вздрогнула на звонок и бросилась к двери… и как чуть угасла, увидав почтенных двергов.

Позвонили снова; Котов. Орк был идеально-фееричен — в узких черных брюках, мокасинах на босу ногу, в приталенной белой рубашке с короткими рукавами.

Котик бросился к Алинке и закружил ее по комнате:

— Вот тебе и восемнадцать, мы ждали же с тобой этого, ждали, теперь вдвое интерреснее шалить можно, вдвое…