— Каким образом почитает? — удивился Фан Добин.

— Герой Сяо очень нежен с Цяо-цзецзе, хотя он редко на неё смотрит, но всегда знает, что она делает, чего она хочет. За что бы Цяо-цзецзе ни взялась, он ничему не возражает, помогает ей даже в мелочах. Я так завидую…

Услышав это, Ли Ляньхуа вдруг улыбнулся, глаза его засветились нежностью.

— Герой Сяо слишком размяк и растворился в чувствах, неужели после свадьбы он будет вместо жены вытирать стол, подметать полы, мыть посуду и готовить еду? — С этими словами Фан Добин бросил взгляд на друга, веселясь про себя: если несносный Ляньхуа и женится, то точно будет заниматься всеми этими женскими делами.

— Ну… Цяо-цзецзе наверняка не допустит, чтобы он дошёл до такого? — нахмурилась Су Сяоюн, но всё же не решилась утверждать, что Сяо Цзыцзинь после свадьбы не станет вытирать стол и подметать полы.

Фан Добин городил всякую чепуху и видя, что она приняла его всерьёз, мысленно развеселился, ужасно довольный собой. Пока они вели праздные беседы, за дверями вдруг послышался стук копыт, несколько человек спешились перед постоялым двором “Улинь” и быстро вошли внутрь.

— Гуань-дагэ! — позвала Су Сяоюн.

Впереди шёл Гуань Хэмэн в чёрных одеждах, высокий и строгий; увидев, что Ли Ляньхуа с Фан Добином сидят за одним столом с Су Сяоюн, он слегка помрачнел, но вежливость не растерял.

— Доброе утро, господа.

— Доброе, доброе, — закивал Ли Ляньхуа.

Фан Добин же разглядывал людей за спиной Гуань Хэмэна, двух мужчин и двух женщин. Один из мужчин был в платье учёного, другой — в одеянии узкого кроя. Пояс с яшмовыми подвесками, украшавший талию человека в одежде учёного, являлся на самом деле гибкой плетью*; говорят, “Хлыст белой лошади” Ян Чуйхун мог считаться пятым по мастерству владения плетью во всей Поднебесной. Мужчина в узком сером платье был Лян Сун по прозвищу “Взметающая пыль стрела”, его боевое мастерство было не слишком высоким, но он был искренним, упорным и трудолюбивым, чем заслужил почётное звание героя. Одной из девушек была ослепительная красавица в зелёном платье “Лиловая хризантема” Кан Хуэйхэ, а “Красавица с флейтой” Лун Фуцзе, в скромной блузе и юбке и без следа пудры и румян на лице, своим естественным обликом производила впечатление учёной женщины.

Гибкая плеть — цепь из нескольких металлических сегментов

Все представились друг другу, обменялись приветственными жестами и словами “рад знакомству” и наконец расселись. Поразительно было оказаться за одним столом со знаменитым хозяином “Благого лотосового терема” и молодым господином клана Фан, и ещё более удивительно, что загадочный Ли Ляньхуа оказался самым обычным изящным учёным. После нескольких чашек чая они разговорились, и Фан Добин узнал, что эти молодые герои и героини обязаны жизнью не только Гуань Хэмэну, но и Сяо Цзыцзиню.

— Я родился слишком поздно, чтобы застать сражение между орденом “Сыгу” и сектой “Цзиньюань”, — сказал Лян Сун “Взметающая пыль стрела”, — но два года назад мне посчастливилось принять участие в битве в пещере Юэчжи, там я и познакомился с героем Сяо. Он выдающийся человек, приятный в общении, безусловно, они с барышней Цяо созданы друг для друга.

Кан Хуэйхэ улыбнулась, не разжимая губ.

— Герой Сяо бесспорно привлекательный и элегантный, но всё же не единственный такой в Поднебесной. Пусть в боевом мастерстве Лян-сюн и слабее, но благородства и доблести ему не занимать. — Эта барышня была прелестна внешне, и слова из её уст лились словно мёд.

Сидевшая рядом с ней “Красавица с флейтой” Лун Фуцзе обворожительно рассмеялась.

— Лян-сюну благородства и доблести не занимать, но есть ещё кое-кто привлекательный и элегантный, чьи благородство и героизм не уступают…

У Кан Хуэйхэ всё лицо пошло пятнами.

— Лун-мэймэй! — возмущённо воскликнула она.

Лун Фуцзе криво усмехнулась, глядя на Гуань Хэмэна, подняла чашку и отпила чай, взяла лежащую перед ней маньтоу, спокойно отщипнула кусочек и принялась есть.

Фан Добин с любопытством следил за Гуань Хэмэном, Ли Ляньхуа тихонько пил чай, ни на кого не глядя. Лян Сун негромко кашлянул — он давно знал, что Кан Хуэйхэ влюблена в Гуань Хэмэна, однако тот, похоже, испытывал особые чувства к Су Сяоюн. Чтобы помочь Гуань Хэмэну избежать неловкости, он обратился к Ян Чуйхуну:

— Ян-сюн, ты приехал издалека, какой же подарок привёз?

Ян Чуйхун был грациозным молодым господином, вовсе не скупым, но сейчас он вытащил из рукава узкую деревянную шкатулку размером со сложенный веер.

— Вот мой подарок.

— Что это? — полюбопытствовала Кан Хуэйхэ.

Фан Добину тоже было ужасно интересно — шкатулка длиной всего в один чи, шириной в пару цуней.

— Что же внутри? Палочки для еды?

Ян Чуйхун с улыбкой открыл шкатулку — внутри сверкал необычайно короткий и узкий кинжал. Сталь всегда даёт холодный блеск, но этот клинок лучился поразительным розоватым светом, очень красивым.

— “Персиковый цвет”! — вдруг воскликнул Фан Добин, рассмотрев оружие.

— У господина Фана острый глаз! — кивнул Ян Чуйхун. — Это действительно “Персиковый цвет”, пятьдесят шесть лет назад принадлежавший “Бабочке, танцующей в шёлковых нитях” госпоже Тао!

— Говорят, этим кинжалом можно разрубить золото и расколоть нефрит, настолько он острый! — поразилась Лун Фуцзе. — Но ещё более впечатляет, где хранится это оружие — ци того места настолько убийственна, что комары умирают на лету, а звери разбегаются в испуге, это святыня, которая защищает сама себя. Каким образом тебе удалось его добыть?

Ян Чуйхун принял самодовольный вид.

— “Персиковый цвет” случайно попался мне в закладной лавке, купил за кругленькую сумму. Я обязан герою Сяо жизнью, преподнести этот кинжал в подарок барышне Цяо — меньшее, что я могу сделать.

Все покивали и начали расспрашивать друг друга об остальных подарках. Лун Фуцзе привезла невероятную драгоценность — шпильку в форме феникса из золота с подвесками из жемчуга, но самое ценное, что на шпильке в три цуня длиной были мелко выгравированы все шестьдесят слов “Шпильки с фениксом” Лу Ю*, каждая черта гладкая и отчётливая, это была действительно знаменитая вещь. Все поцокали языками от удивления, но про себя невольно подумали, что для новобрачных выгравированные слова не слишком благоприятны, однако всё же это старинная вещица, не стоит слишком придираться. Кан Хуэйхэ собиралась подарить коробочку румян, эти румяна были пленительного и чарующего оттенка, но изготавливались из редкого цветка Западных земель, часто используемого для сохранения молодости и лечения колотых ранений — если нанести их на рану, то она чудесно быстро заживёт. Лян Сун привёз свиток с работой знаменитого каллиграфа со словами “Талантливый муж, прекрасная жена”.