— Но я ваша мать! — выкрикнула Наталья, в совершенно не замечая стоящую рядом с ней Нину Михайловну.

— Я уже говорил вам, Наталья Петровна, что у нас с Машей нет матери. Она умерла почти двадцать пять лет назад. Через неделю после того, как мы родились.

— Не говори так! Не смей! Все иногда ошибаются! Я же хочу и могу всё исправить! — она уже просто кричала, и даже рука матери на плече не могли её осадить.

— Поздно, — сказал Максим. — Если хочешь детей — роди и воспитай. Ты ещё молода и при желании всё сможешь. А нас оставь в покое.

Мира поймала на себе растерянный взгляд Нины Михайловны и пожала плечами, как бы извиняясь за то, что не сказала сразу. На что женщина лишь шокировано покачал головой и снова посмотрела на Максима.

Наташа молчала, обескураженная ответом сына. Тогда вместо неё заговорила мать.

— У неё не может быть детей, — сказала женщина, разглядывая неожиданно обретённого внука.

— Значит вот почему она к нам привязалась, — с издёвкой в голосе произнёс Максим. — Империя есть, а наследников нет? Двадцать лет жили спокойно, а потом вдруг появилась так называемая мамаша и превратила нашу жизнь в кошмар!

Собравшиеся на аллее люди внимательно следили за развитием событий, жадно ловили каждое сказанное слово и тихо обсуждали происходящее между собой. Их было немного, поэтому Маша с Ирой без труда прошли к самому центру разгорающегося скандала.

— Макс, — девушка сразу определила, что брат на грани срыва и держится за последние крупицы самообладания. Она схватила его за свободную руку и с укором посмотрела на Наталью. — Пойдём.

— Маша! — выкрикнула та. — Машенька, доченька. Я знаю, у тебя доброе сердце, ты должна меня понять!

Она не отвечала, продолжая тянуть Максима за собой. И в этот момент они были настолько похожи, что Мира в очередной раз удивилась, как могла не заметить такого сходства сразу. Ведь стоило этим двоим встать рядом, как их похожесть тут же бросалась в глаза. А сегодня они ещё и одеты были в одной цветовой гамме и, благодаря этому, ни у кого из присутствующих не осталось никаких сомнений в их родстве.

Мирослава снова взглянула на Нину Михайловну и, поймав её ошарашенный взгляд, вдруг испугалась. Женщина стремительно бледнела и явно пыталась что-то сказать. Её губы беззвучно шевелились, а обе ладони прижимались к области сердца. Но даже когда она начала медленно оседать прямо на выложенную плиткой дорожку, её старшая дочь не обратила на это внимание. Сейчас она была сосредоточена только на том, чтобы не позволить своим детям в очередной раз уйти от разговора и, наконец, добиться желаемого. Поэтому даже растерялась, когда Максим вдруг неожиданно метнулся в её сторону и подхватил падающее тело, стоящей радом женщины.

Она лежала на его руках и как-то очень резко и прерывисто дышала. Глаза были крепко зажмурены, будто от дикой боли, а побелевшие губы едва заметно шевелились.

— Скорую! — громко выкрикнул парень, продвигаясь со своей ношей в сторону особняка. За ним быстро семенила напуганная Маша и Ирина, на ходу вызывающая неотложку.

Мирослава молча проводила их напряжённым взглядом и повернулась к застывшей на месте Наталье. Она стояла неподвижно с того самого момента, как Нине Михайловне стало плохо. По всему было понятно, что у неё шок. И, наверное, правильней было бы оставить её наедине со своими страхами и угрызениями совести, но Мира оказалась слишком зла, чтобы проявлять милосердие.

— Вам, видимо мало, мучить только своих детей. Вы решили ещё и над матерью поиздеваться? — в голосе девушки плескался концентрированный яд. — Их доводите, теперь ещё и её? Только вот я не пойму, чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы они считали вас матерью? Любили вас? Прислушивались к вам? — она усмехнулась. — Это несбыточное желание. Вы для них олицетворение больного эгоизма, трусости и предательства. Такое не прощают.

— Я отдам им всё… — хриплым пробормотала женщина, глядя куда-то вдаль совершенно пустым взглядом. — Всё, что имею. Бизнес, квартиры, деньги… Всё! Только бы они были со мной.

Её глаза заблестели, а по матовой коже покатились маленькие капельки. Но она, казалось, не замечает этого. Только всё так же смотрит вперёд и боится сделать даже шаг.

И глядя на эту женщину, бросившую детей ради собственного будущего, имеющую всё что пожелает, кроме их любви, Мирославе впервые стало жаль Наталью. Ведь девушка не сомневалась, что ни Максим, ни Маш никогда не примут её. Даже если она положит к их ногам целый мир и себя в придачу, она всё равно так и останется для них чужой женщиной, бросившей их на произвол судьбы.

— Мама… — беззвучно шептала Наталья Петровна, обессилено опускаясь на колени прямо посреди дорожки. — Машенька… Максим…

И зарыдала в голос.

Что странно, никто из присутствующих не подошёл к ней, не спросил, всё ли в порядке, не предложил помощь. Напротив, видя её состояние, все как-то очень быстро разошлись, и спустя какую-то минуту на пустынной аллее остались только Мира и Наталья.

— Хотите совет, — вдруг сказала девушка, смотря себе под ноги. — Оставьте их в покое. Вы со своим чрезмерным напором довели их до ручки. Желаете помогать — делайте это молча и ненавязчиво. Докажите им свою любовь и тогда, может быть, у вас появится шанс. Хотя лично я в это не верю.

Поле чего развернулась и отправилась на поиски Максима. Она сама не поняла, почему решила сказать всё это, почему осталась и не ушла сразу. Но прокручивая в голове свой эмоциональный монолог и всю ситуацию в целом, она пришла к выводу, что поступила правильно. Ей вообще казалось, что если Наталья сейчас пойдёт за ребятами и скажет хотя бы слово, то Макс пошлёт её так далеко, откуда не возвращаются и выскажет всё, что накипело в нём за эти годы.

Когда Мира вошла в большую светлую гостиную, куда её милостиво проводил до приторного учтивый Гарик, первым кого она увидела, оказался именно Максим. Он сидел в большом кресле у самого входа и медленно цедил из широкого стакана, нечто по виду сильно напоминающее коньяк. Остальные толпились около дивана, на котором возлежала всё ещё бледная женщина и приглушённо что-то обсуждали.

Мирослава подошла к своему «липовому» жениху и бесцеремонно уселась на мягкий подлокотник. После чего мгновенно оказалась пересажена на колени и прижата к тёплому телу. Макс обнимал её очень крепко, будто ища в ней защиту от собственного нервозного состояния. Его едва заметно трясло, а сердце билось так сильно, что Мира сама ощущала его удары.

— Дурдом, — прошептал он, уткнувшись в её волосы.

— Как Нина Михайловна? — поинтересовалась девушка, поглаживая его по спине и шее. Она чувствовала, что рядом с ней он начал успокаиваться, поэтому твёрдо решила, что не уйдёт и не оставит его одного. Сейчас она бы не сделала этого ни за какие богатства.

Он приподнял голову и посмотрел ей в глаза.

— Уже хорошо. Скорую отменили. Среди гостей нашёлся известный в городе кардиолог. Он её осмотрел и накормил успокоительным. Сейчас Ира уговаривает её пойти отдохнуть, но старушка упирается, — Макс криво улыбнулся и сильнее прижался к Мире.