Вопросов не было. Неторопливо, но на удивление слаженно бойцы начали выполнять мои распоряжения. Арбалетчики подбежали к зубцам и начали взводить самострелы. Осадными арбалетами с нами поделиться забыли, так что пришлось взять те дешёвые кустарные поделки, которые имелись под рукой. Всё лучше, чем ничего. Бывший орденец начал расставлять своих людей, а тур выхватил мешок у местного солдата и в два рывка донёс его до осадной машины. Затем остановился и задумчиво почесал затылок.

— Что-то это не похоже на камни, — растерянно выдал здоровяк, — Только не говорите, что вы в них навозом собрались кидать.

— Нет, не навозом, — солдат достал из мешка какой-то тёмный свёрток, и положил его в чашу орудия. Затем вытащил ещё один. На укутывавшей его чёрной тряпке я краем глаза заметил какую-то подозрительно знакомую красную эмблему.

— Ну ка, дай ка сюда, — я подошёл к солдату, забрал у него этот странный снаряд и повнимательнее пригляделся к свётку. С чёрной ткани на меня скалилась красная волчья голова. То, что лежало внутри, было мягким наощупь, и от него шёл стойкий смрад гнили.

— Голова это отрубленная, — проворчал солдат, забирая у меня свёрток, и кидая его в чашу к остальным, — Ты ещё взасос с ней поцелуйся.

— Вы собираетесь кидать отрубленные головы во врагов? — удивился Тур, немного помолчал и добавил, — А это случаем не те ребята разбросали, которых мы возле купален и в старом амбаре резали?

— Мне почём знать, — пожал плечами боец, — Может и они. А в остальном — наш лорд просто хочет сделать этим козлоёбам подарочек, прежде, чем они пойдут на штурм.

— Похоже он полностью уверен в своей победе, — скептически заметила Айлин, — Раз позволяет себе так издеваться. Яб на его месте не стала их злить, учитывая, что у врага в четыре раза больше солдат. Как знать, вдруг потом придётся договариваться о мире?

— Ходят слухи, что у маркграфа вчера были необычные гости, которые убедили его в нашей победе, — добавил второй солдат, закончив крутить ворот, вращающий мангонель, — Сам не видел, но говорят ему удалось заручиться поддержкой колдунов.

Вот оно как… Любопытно. Если так, тогда понятно, почему несмотря на все нападки кардинала Эдмонд того послал. Колдуны были ему нужны. Куда нужнее, чем два десятка бойцов из ордена.

— На пару слов, — кивнул я Айлин, направляясь к зубцам стены. Девушка не стала со мной спорить, а просто молча пошла следом.

— Как я понимаю, Ансельм так и не вернулся? — поинтересовался я, опираясь на один из мерлонов и вглядываясь в промозглую ночную тьму. Засранцы удачно выбрали время для штурма. Сейчас наши стрелки будут почти что бесполезны. Да и огненные шары Айлин вряд-ли принесут много прока, пока хлещет этот проклятый ливень.

— Нет, — коротко ответила девушка.

— Что ж… Вот тебе и ответ, что за гости были у Маркграфа.

Я хотел было ещё что-то добавить, но тут внезапно со стороны южных ворот послышались резкие окрики команд. Перед рвом, в том месте, где дорога упиралась в поднятый ныне мост, стояла одинокая фигура с факелом в руках. Стояла молча и смотрела прямо на бастион. Туда, где находилась позиция маркграфа. Напряжение понемногу нарастало.

— У вас есть последний шанс сдаться и сохранить собственную жизнь, — нарушил завывающую дождём тишину переговорщик. Ему приходилось кричать, чтобы на стене его услышали, — Иначе мы перебьём и вас, и ваших людей, как бешенных собак!

— Мы принимаем ваше предложение, — ответил Маркграф, — Но прежде, чем я сдам вам ключи от города, мне хотелось бы сделать ещё один подарок вашему командиру, — Маркграф повернулся к Родрику и что-то тихо сказал ему. Капитан стражи чуть помедлил, а затем заорал во всю мощь своей лужёной глотки:

— Мангонели! Готовсь! Отпускай!

— Давай, — крикнул боец, стоявший рядом с орудием, и одним ударом выбил клин, скреплявший чашу и натягивавшую её верёвку. Ложка онагра распрямилась и свёртки улетели в густую ночную тьму. Несколько долгих мгновений ничего не происходило. А затем по округе прокатился тяжелый рёв десятков боевых рогов. Началось.

— Чего стоишь, — рявкнул солдат, с трудом крутивший взводной ворот онагра Туру, — Камни тащи, живо!

— Арбалетчики, приготовиться! Ждать команды!

— Отряд на северную стену! Живо!

Что-то со свистом рассекая воздух, пронеслось над головой. Где-то в отдалении послышался грохот осыпающегося камня, треск ломающихся досок и отчаянные крики людей, в один миг оказавшихся под завалом. Заработали вражеские требюшеты.

Вспышка молнии внезапно осветила всё поле боя. Десятки бойцов врага уже подошли вплотную ко рву и теперь карабкались к нашей стене по узкой насыпи из фашин (связки хвороста, которыми засыпали рвы). Чуть в отдалении от них медленно, но неотвратимо ползли массивные силуэты четырех осадных башен. Если им удастся добраться до стен, жить нам станет существенно сложнее.

Над головой вновь засвистело. Раздался грохот и треск, но на этот раз уже куда ближе к нам.

— Стрелы отпустить!

Защёлкали арбалеты. Снизу донеслись крики раненных солдат.

— Камни! Камни неси! Живее!

О парапет стены рядом с нашей башней с грохотом ударился край штурмовой лестницы. Чуть поодаль — ещё один.

— Котлы готовь! Ждать команды!

Внезапно по мерлонам нашей башни застучали ответные стрелы. Один из ребят Дельрина как-то странно охнул, выронил арбалет и, схватившись за грудь начал медленно оседать на парапет. Зараза.

— Айлин! Бей по тем, что под стеной! — крикнул я, хватая оружие выпавшее из рук бойца. Одно резкое движение и тетива цепляется за спусковые крючки. Второе. Тяжелый черный болт ложиться в направляющую канавку. Третье… Я высовываюсь между зубцами, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в этой кромешной тьме.

Внезапно ночь прорезает яркая вспышка огненного шара. Прорезает и ударяется прямо в щиты, которыми прикрываются, сгрудившиеся у лестницы нападающие. Миг. Слышаться отчаянные крики горящих заживо людей. Я жму на спуск и один из солдат, стоявший чуть в стороне от строя, падает как подкошенный.

Арбалет тут же упирается в доски парапета. Руки рвут тетиву на себя. Стрела отправляется в ложе. Вдох. Выстрел. Солдат, первым карабкавшийся лестнице дёргается разжимает руки и падает, чуть не увлекая вслед за собой своего товарища.

К соседнему зубцу подбегает тур. В руках здоровяк тащит тяжелый валун. На мгновение он замерает, а затем со всего маху швыряет его в толпу нападающих. Слышится