Яковлев не узнал по голосу, кто с ним говорит. А хоть бы и узнал, что это меняет? Не спросишь ничего.

— В котором часу?

— В девять вечера.

Голос по телефону был вежливый и какой-то безликий. Все это очень не понравилось Петровичу.

— Что хмуришься, хозяин? — возле него стоял шеф-повар ресторана.

Петрович завистливо вздохнул. Вот живет человек без проблем. Занимается своим делом, знает его прекрасно, мастер экстра-класса. Ни о чем дурном голова не болит.

— Гостей жду, — ответил он.

— Сделаем по высшему разряду.

Яковлев скривился. Дожил! Перед таким ничтожеством, как Гудков, выплясывать придется. А Переверзев? Про председателя Фонда ни слова сказано не было.

«Артем заставит, раскаленные сковородки лизать будешь», противно проскрежетало внутри. Он сжался. Обретенное спокойствие улетучилось, как дым. Тревога, что угнетала его последнее время, вернулась. И теперь ее нельзя было заглушить коньяком.

Мысли лихорадочно теснились в голове. Яковлев напоминал зверя, окруженного врагами. Он должен контролировать каждое движение, каждый шаг, чтобы спасти свою шкуру.

В который раз он пожалел о том, что затеял игру с Артемом.

Ашот Мирзоян несколько дней находился в Рыбинске. Поселился он у своего приятеля Евгения, с которым познакомился несколько лет назад, как только приехал в эти места. Евгений был охотник, он жил один с охотничьей собакой Миртой, прекрасно выученной легавой.

Все сложилось очень удачно.

— О, — обрадовался Евгений приезду приятеля, — а я как раз на боровую дичь собрался в ваши места. Может, вместе махнем? — предложил он, узнав, что у Ашота отпуск.

— Нет, — отказался Мирзоян. — Можно я у тебя поживу несколько дней?

— Нет вопросов. Ты меня случайно застал, я еще вчера должен был уехать. Сорвалось. Эх, закачусь сейчас в Брейтово. Сплю и вижу. Перед снегом боровую дичь можно взять. Утки еще не все улетели. Собака на ушах стоит, чует, охотничек. — Он потрепал легавую по голове.

Мирта, подозрительно обнюхав сумку Мирзояна, залаяла.

Ашот побледнел.

— Не бойся, не тронет. Это она перед охотой беспокойная. Чуткое животное.

Евгений с Миртой уехали рано утром. Ашот остался в квартире один. Не надо было ни перед кем притворяться, следить за каждым словом, последнее время он так устал от этого. Все вокруг казалось подозрительным.

Запершись в квартире, он наконец смог внимательно рассмотреть драгоценности, волею случая попавшие к нему в руки.

Внимание привлек золотой перстень с геральдическим щитом, покрытым красной эмалью, с золотой фигуркой Георгия Победоносца. Когда же его сделали? — Ашот вертел перстень в руках. По всему видать, вещь старинная.

Маленький золотой бюст негритенка показался очень занятным. Отделан по золоту красной и зеленой эмалью, шапочка из чего-то белого, а перо усыпано мелкими алмазами.

Каждую вещь можно было рассматривать часами. А перстней, кулонов, браслетов, брошей было не счесть. И монеты, много золотых монет. Были здесь и чарки. На одной красовалась надпись по горловине: «Братина доброго человека». Редкостные вещи, музейные.

Почему же Тихарев не воспользовался кладом? — в который раз подумал он. Сидел, как собака на сене. Нет, правильно он решил: надо поделиться с другой наследницей. От такого состояния крыша поехать может.

Он должен отыскать эту женщину, про которую говорил умирающий старик. Или не должен? Если не должен, тогда какого черта он сюда притащился? Сидел бы в Мытищах у дяди, дожидаясь паспорта, а потом прости-прощай! Вывезти такие сокровища не просто, но дядя — мужик умный, связи у него еще остались. Делиться, конечно, пришлось бы, но что делать? Ашот был готов к этому. Иначе ничего не получит. Монеты можно было скинуть здесь.

Он вертел в руках серьги. Подвеска была выполнена в виде золотого петушка, гребень и перья которого усыпаны драгоценными камнями. При малейшем покачивании они излучали нестерпимый блеск.

Мирзоян видел перед собой эти богатства, и сомнения опять стали одолевать его. Он не мог долго смотреть на сокровища. С ним начинали твориться непонятные вещи. Блеск бриллиантов мутил разум, делал нереальным происходящее. Все это принадлежало раньше другим людям. Сколько проклятий послали они тем, кто лишил их этих сокровищ! Ашот боялся проклятий мертвецов.

Он осторожно положил серьги в сумку. Слишком велик соблазн и слишком резок был переход из одного состояния в другое. Может, потому он и в Рыбинск потащился, чтобы попривыкнуть к новому положению. В голове прочно засела вредная мысль: он должен поделиться кладом, иначе не будет удачи. Пусть над ним смеются, но он боялся мести мертвого старика. Живых надо бояться, дурак, убеждал сам себя, но ничего не мог поделать.

Когда он принял решение исполнить волю умершего, ему стало спокойнее. Он разыщет эту женщину. Тогда снимет с себя тяжелый груз, поделится им с другим человеком. Он верил, что это поможет.

Здесь, в Рыбинске, он впервые после всех произошедших с ним событий, уснул как нормальный человек. Евгений не вернется неделю, а может, и больше, за это время он должен разыскать Кочневу. Ашот думал, что управится раньше.

Он, довольно часто бывая в городе, неплохо знал его. Денег, которые взял с собой, было вполне достаточно. Он привык вести очень скромный образ жизни.

В справочном бюро он не мог ничего добиться.

— Да вы что, молодой человек, данных почти никаких нет, даже точного года рождения не знаете. Никто вам эту Кочневу быстро не найдет, — пожала плечами молоденькая рыжая девчонка, служащая горсправки, вчерашняя школьница. — 42-й год, вы бы еще со времен нашествия Наполеона начали искать.

— Наполеона в Ярославской губернии не было, — обозлился Мирзоян. — Вам в школе должны были это объяснить.

Девчонка вспыхнула и открыла рот, чтобы достойно ответить, но пожилая сотрудница остановила ее.

— Погоди. Человек интересуется, значит, надо. А кто она вам?

— Да, понимаете… — Ашот довольно толково объяснил, что он разыскивает дальнюю родственницу матери, связь с которой оборвалась давно.

— В войну все могло быть, — пожалела его женщина. — Архив поднимать надо, это все не сразу делается.

— Мне очень надо, — Ашот смотрел на пожилую сотрудницу.

— Постараемся помочь. Телефон и адрес оставьте.

— Мой?

— Ну не этой же Кочневой! — молодая девица насмешливо смотрела на странного парня.

Ашот, поколебавшись, оставил данные своего приятеля Евгения Вялова, у которого проживал. Ему очень этого не хотелось, но он ничего не мог поделать. Рыжая чертовка, как он ругнул про себя молоденькую девицу, и слышать не хотела о том, что он зайдет сам.