в коляске, держась за руки, пока впереди на углу не показался почтовый ящик.

— Останови здесь! — велел Брайан кучеру.

Когда тот осадил лошадей, он спрыгнул на землю и, подойдя к ящику, вынул из кармана письмо. Миг, и белый конверт провалился в прорезь. Кэтрин почувствовала, как сердце учащенно забилось. Вот и все. Пути назад больше нет.

«Почта Колорадо. Выемка писем три раза в день», — гласила надпись на ящике. Скорей всего, уже завтра утром Вудвилл получит послание. И каким будет его ответный шаг?

— Ты бледная, как полотно, Кэт, — заметил Брайан, забравшись в экипаж. — Тебе дурно?

— Все в порядке, — натужно улыбнулась она, не желая откровенничать при извозчике.

— Поедем домой?

— Пожалуй.

Брайан назвал кучеру улицу, расположенную за несколько кварталов до пансиона, и тот повез их обратно. Кэтрин больше не глазела по сторонам. Солнце словно померкло, все вокруг потускнело, а в животе ворочался холодный липкий страх.

Оказавшись в номере, она заперла дверь на ключ и, плюхнувшись на кровать, свернулась в комок.

— Черт побери, Кэт, ты так напугана, что я уже пожалел, что впутал тебя во все это, — сказал Брайан.

Он сел рядом и притянул ее к себе. Она склонила голову к нему на плечо.

— Не знаю, — вздохнула она. — У меня плохое предчувствие. Что, если он нас поймает?

— Мы будем сидеть тихо, как мыши. — Брайан погладил ее по волосам. — Две недели, Кэт. Две недели — и все решится. А потом мы с тобой уедем, куда захочешь. Хочешь — на Восток. Или в Калифорнию? Или в Канаду?

— Мне все равно куда, лишь бы с тобой.

— А может тебе уехать сейчас? — задумчиво проговорил он. — Посажу тебя на поезд до какого-нибудь большого города. А потом, когда здесь все уляжется, приеду к тебе.

— Нет! — выпалила она.

Перспектива расстаться с Брайаном даже на день пугала сильнее, чем опасность угодить Вудвиллу в лапы. Кэтрин покрепче обняла возлюбленного и уткнулась носом ему в шею, вдыхая солоновато-терпкий запах его тела, так похожий на аромат полыни в бескрайних степях.

***

Следующие несколько дней Кэтрин и Брайан почти не выходили из номера. Впрочем, особой скуки они не испытывали. Двум молодым и влюбленным всегда есть чем заняться наедине, и Кэтрин могла бы даже назвать это время счастливым, если бы не смутная тревога, назойливым червяком точившая ее изнутри.

Они читали, беседовали, играли в карты и домино, занимались любовью, но все равно, по ночам Кэтрин долго ворочалась без сна, вздрагивая и прислушиваясь при малейшем шорохе. На тумбочке в изголовье всегда лежал заряженный револьвер, а под кроватью — винчестер.

Каждое утро к завтраку приносили свежие газеты, и Брайан пролистывал их от корки до корки, зачитывая вслух интересные статьи. Особого внимания заслуживали очерки из «Новостей Скалистых Гор», нещадно клеймящие мошенников, шулеров, нечистых на руку бизнесменов и коррумпированных чинуш.

Довольно часто нападкам подвергался и Вудвилл. Его серебряные рудники и литейные цеха критиковали за то, что они отравляют воздух и воду, превращая леса вокруг Денвера в грязные пустыри. Кроме того, в красках живописали, в каких опасных и вредных условиях вынуждены трудиться рабочие, которым Вудвилл платит сущие гроши.

Но самой интересной оказалась заметка о маршруте Денвер-Сиэтл. «Шесть лет — это много или мало? — вопрошал журналист. — К примеру, Union Pacific и Central Pacific успели за этот срок, невзирая на Гражданскую войну, проложить Тихоокеанскую железную дорогу, пересекающую весь континент с Запада на Восток.

А вот для Томаса Вудвилла — шесть лет — это ничтожно мало, ведь за этот срок он всего лишь удосужился протянуть рельсы от Шайенна до Лошадиного Ручья. Почему же такая черепашья скорость? Чем занимался мистер Вудвилл все эти годы? А занимался он тем, дорогие читатели, что набивал карманы. За эти шесть лет он ухитрился удвоить свое состояние, прибрав к рукам земельные угодья шириной десять миль по обе стороны от проложенных путей…»

«Так куда же уходят деньги налогоплательщиков?» — задавался риторический вопрос в конце статьи.

— Если Вудвилл заупрямится, то документы попадут прямиком главному редактору на стол, — сказал Брайан, дочитав заметку. — Нужно с ним познакомиться, и узнать кому принадлежит эта газета. Скорее всего — какой-то важной шишке, иначе бы ее давно прикрыли. Впрочем, кем бы он ни был, главное — остановить Вудвилла.

— Будем надеяться, он сам проявит благоразумие и поменяет маршрут, — вздохнула Кэтрин.

— Как бы мне ни хотелось упечь этого козла за решетку, для нас это был бы лучший вариант.

Но проходили дни, а в газетах не было ни малейшего намека на то, что Вудвилл собирается изменить маршрут. Кэтрин уже устала от вынужденного заточения. Безвылазно сидеть взаперти, хоть и в комфортабельном пансионе со всеми удобствами, оказалось куда мучительней, чем жить в лесу и ночевать в палатке. Брайан иногда выходил под вечер — послушать сплетни в баре, понаблюдать за особняком Вудвилла или за офисом его компании, но ничего нового узнать так и не удалось.

Прошла первая неделя, началась вторая. Все было тихо. Складывалось впечатление, что Вудвилл вообще не получал никакого письма. Он явно был в городе, но толком ничего не происходило. Хотя однажды Брайан заметил, как из особняка выходили «пинкертоны», вроде даже те самые, что были в Лошадином Ручье. Значит, что-то все-таки происходит? Но что?

На излете второй недели Брайан вернулся в номер с горящими глазами.

— Я говорил с главным редактором «Новостей Скалистых Гор»! — выпалил он, отвечая Кэтрин на немой вопрос. — Знаешь кто он?

— Кто?

Он уселся рядом с ней на кровать и возбужденно заговорил:

— Его зовут Уильям Байерс. Он один из отцов-основателей города, очень достойный и уважаемый человек. А сама газета принадлежит некоему Лавленду. Он — бизнесмен и железнодорожный магнат, но самое главное то, что Лавленды издавна враждуют с Вудвиллами. Ты понимаешь, что это значит?

— Да-а, — восторженно протянула Кэтрин, глядя в его глаза. — Враг моего врага…

— …мой друг, — закончил за нее Брайан, с чувством сжимая ее ладони в своих. — У нас появился могущественный союзник, Лисичка. Я намекнул Байерсу, что у меня есть