воспоминания, Келексел услышал музыку выпущенных из тетивы стрел, боевые кличи и вопли сражений, увидел молчаливых стервятников, парящих над залитыми кровью полями, – все дело рук Фраффина. Вспомнил он и гутийскую красавицу-рабыню, гонимую в Вавилон во времена правления Камбиса[21], – египтянку, захваченную в плен с ребенком.

«Военный трофей», – размышлял Келексел, припоминая перипетии того сюжета. Казалось бы, какая-то пропащая женщина, а вот ведь запала в душу. Ее принесли в жертву богу Нингирсу, покровителю торговцев и судей. В действительности же бога изображал хем-манипулятор в постановке Фраффина.

Не будь Фраффина, хемы никогда бы не узнали тех мест, персонажей и событий. Созданная им империя кинокорабля стала притчей во языцех среди хемов, слава о ней гремела по всей Вселенной. Келексел понимал, что свалить фигуру такого масштаба будет нелегко и его усилия мало кто оценит, однако он должен был исполнить свой долг.

«Я обязан тебя уничтожить», – думал Келексел, подсоединяясь к Встречателю. Со спокойным интересом он наблюдал за суетящимися вокруг сканерами, пока те его обыскивали. В Службе безопасности корабля иначе и быть не могло. Подобным проверкам подвергался каждый бессмертный хем. Никто не мог навредить хему, за исключением его объединенных собратьев, а хемов могли объединять как истинные, так и ложные ценности. Вредоносные идеи, хитроумные планы – единственной гарантией против подобных козней выступал Потентат. Фраффину, естественно, надо было убедиться, что посетитель – не шпион конкурента, желающий тайком ему навредить.

«Мало же ты знаешь о вреде, – думал Келексел, пока его обследовал Встречатель. – Мне достаточно воспоминаний и интуиции, чтобы с тобой расправиться».

Какое конкретно преступление лучше всего повесить на Фраффина? Может, он разводит и продает местных карликов в качестве домашних питомцев? Или люди из его команды открыто якшаются с гигантами планеты? Или он подкармливает местных запретными знаниями? Ведь неспроста же у тех появились, пусть и примитивные, ракеты и спутники. Вдруг где-то здесь готовится коварный заговор иммутантов, готовых ворваться во Вселенную и бросить вызов хемам?

«Наверняка последнее», – решил Келексел. Мир Фраффина прямо-таки источал дух секретности. На кинокорабле явно велась запрещенная деятельность.

«Как же Фраффин допустил такую глупость? Жалкий преступник!»

2

Отчет Встречателя застал Фраффина перед пановидом, за монтажом завершающих кадров текущего сериала.

– Чудесная войнушка, куда ж нам без войны, – мурлыкал он.

Ах, до чего же хемам нравилось смотреть на зарево полыхающих в ночи взрывов, на бьющихся в смертных баталиях существ! Один из их современных вождей напомнил ему Катона[22] – те же непреходящие древние черты, циничный взгляд затягивающих в себя глаз. Катон Старший, который теперь… Да что говорить, грандиозный был сюжет.

Трехмерная картинка пановида вдруг погасла, свет на экране возвестил о срочном сообщении, и перед Фраффином возникло лицо Инвик; лысая голова корабельного хирурга блестела под лампами операционной, густые брови вопросительно изогнулись.

– Прибыл посетитель по имени Келексел, – доложила Инвик. Между ее толстыми губами сверкнули зубы, и Фраффин подумал, что ей давно пора пройти омоложение. – Похоже, тот самый инспектор, которого мы ждем, – многозначительно добавила она.

Фраффин распрямился и буркнул ругательство, популярное в его мире времен Гасдрубала[23]: «Баал, да сгорят их побеги!»

– С чего ты взяла?

– Слишком уж безупречен. – Инвик пожала плечами. – Такого образцового посетителя можно ожидать разве что от Бюро.

Фраффин откинулся на спинку режиссерского кресла. Скорее всего, она права. Судя по времени, наверняка проверка. Во вселенной хемов отсутствовало понятие подходящего момента. Для них время неслось с безумной скоростью. Только у тех, кто был связан с существами из этого мира, появлялось псевдоощущение времени. Да, точно инспектор.

Он обвел взглядом серебристые стены своего рабочего кабинета. Длинная узкая каюта в самом центре корабля была заставлена съемочным оборудованием и приспособлениями для релаксации. Обычно эти стены надежно защищали режиссера от внешнего мира. Отрывать его от работы отваживалась разве что Инвик, да и то лишь по очень серьезному поводу. Что-то в посетителе по имени Келексел ее явно насторожило.

Фраффин вздохнул.

Несмотря на изощренные заграждения и толщу воды между ним и поверхностью планеты, он частенько ловил себя на том, что ощущает движение солнца и луны, и его не оставляло предчувствие, что вот-вот произойдет зловещее совпадение их орбит и грянет беда.

На столе ждал отчет технического директора Латта касательно трех перспективных юнцов из новой съемочной группы. Эти умники всплыли на поверхность с выключенной маскировкой, так что их появление было замечено и вызвало шквал толков среди местного населения. В свое время дразнить людей было у хемов с кинокорабля популярным развлечением. Но теперь-то?

«Дернуло же их высунуться именно сейчас», – сокрушался Фраффин.

– Бросим этому Келекселу подачку, – сказал он. – Накажем тех троих, что дразнили местных. Уволим всю съемочную группу, а заодно и диспетчера, который зевнул и пропустил их на поверхность без сопровождения опытного члена экипажа.

– Они могут проболтаться, – заметила Инвик.

– Не посмеют, – отмахнулся Фраффин. – Ты им втолкуй, что к чему, и отправь с рекомендацией на один из новых кинокораблей. Жаль их терять, но… – Он пожал плечами.

– И это все? – спросила Инвик.

Фраффин провел рукой по лицу, потер левую бровь. Он прекрасно понял ее намек, но уж очень не хотелось бросать на полуслове «чудесную войнушку». Он посмотрел на сверкающий ящик пановида, и перед глазами всплыли только что смонтированные жестокие кадры. Если он отзовет Манипуляторов, местные не замедлят уладить свои разногласия за столом переговоров. Последнее время их все чаще уводит не в ту сторону.

Взгляд скользнул по стопке отчетов, скопившихся на столе. Среди них – очередная жалоба от кинопродюсера Альбика: «Если хотите, чтобы я впихнул в сцену миллион действий одновременно, то будьте добры обеспечить мне больше гидропланов и посадочных платформ, больше операторов, больше монтажеров, больше… больше… больше…»

Фраффин с грустью вспомнил старые добрые времена, когда кинопродюсером был Бирстала. Вот кто умел находить выход, если не хватало оборудования или персонала. Увы, Бирсталу одолел враг всех бессмертных – скука. Он завел собственный кинокорабль по образцу этой планеты где-то на задворках Вселенной. Теперь ему своих забот хватало.

– Ты мог бы все продать, – сказала Инвик.

Он сверкнул на нее глазами.

– Ни за что! Это совершенно исключено.

– Приличный покупатель мог бы…

– Инвик!

Она передернула плечами.

Фраффин поднялся с кресла и направился через комнату к столу. Гладкая поверхность со встроенным экраном переливалась бесчисленными звездами и галактиками далекого мира хемов. Одно прикосновение к панели – и заставка сменилась видом из космоса на небольшую планету: зелено-голубой шар в хлопьях облаков над океанами и континентами, а за ним – тусклый свет звезд в бесконечной