от воспаленного красного соска, ребенок уснул. Теперь мамочке ничто не помешает закончить курс занятий. Я приблизился к женщине, к самому ее уху; моего дыхания ей не почувствовать, ведь я больше и не дышу. Высунул язык; он тут же раздвоился, и в ноздри к ней вползли два тонких щупальца. В ее черепной коробке они обратятся в черную плесень, которая покроет мозг, воздействует на нужные зоны в коре и подкорковых структурах, чтобы ускорить процесс посвящения в таинства йоги для мертвых.

С каждым днем таких, как я, будет больше, и все более великие мертвые – из тех, что никогда не жили – будут занимать новые и новые тела. Таким, как я, хватает и одного тела, даже половинки, им же нужны десятки, сотни, тысячи тел. В бесконечном цикле бесстрастных совокуплений и порождений они будут покрывать планету слоем из подобных себе, пока новой плоти не станет достаточно, чтобы неизмеримые, невозможные, противоестественные Истины смогли, наконец, проникнуть в мир живых. Эти Истины посрамят Бога, погасят Солнце и пожрут саму реальность. И тогда наша Вселенная станет загробным миром – отхожей ямой высших миров. Я тоже стану этому свидетелем – как я и говорил, любопытство во мне сильнее страха.

Но это случится еще не скоро, а до тех пор я могу наслаждаться правом быть самим собой, пускай даже в таком виде.

Когда я закончил с молодой мамочкой, лицо Павлуши Холодцова на экране ноутбука осклабилось в щербатой улыбке.

Ребут

Non, rien de rien,Non, je ne regrette rien…

Включившаяся музыка оглушила с порога. Все вокруг залило тревожно-красным – ожило аварийное освещение. У Марьям сразу заболели глаза – будто песка насыпали. Из невидимых колонок кто-то пел, кажется, на французском.

Алик перекричал певицу:

– Чё за херь, Бага?! Поселок же год как отключен!

– Так он и отключен, ты ж сам…

– А это кто поет? – заслушалась Марьям. – Что-то знакомое…

– В Шазаме вбей, – огрызнулся Бага.

– Эдит Пиаф это, не ищи. О, дай-ка…

Алик забрал у возмутившейся Марьям смартфон, что-то нажал, и Эдит Пиаф замолкла посреди куплета.

– Это чё, сигналка? – Багир напряженно замер.

– Не. Аудиосистема. Песню поставили на репит, по ходу еще хозяева…

– Так это значит… – осеклась Марьям.

– Ага. Под эту песенку он все и устроил. «Ни о чем не жалею». Иронично.

– Натрынделись? – вмешался Багир. – Работаем. Гля, какое поле деятельности!

Багир указал подбородком на богатую обстановку: кругом дуб и красное дерево, на картинах, развешанных в изобилии, красуются горы освежеванной дичи. Со стен в окружении карабинов и мушкетов слепо пялились головы убиенных животных – лосей, оленей, львов. Нашелся даже бегемот с раззявленной в безмолвном реве пастью. На досках паркета покоилась огромная медвежья шкура.

– Логово живодера… – поежилась Марьям.

– Вообще странно как-то. – Алик нервно оглянулся. – Откуда свет, музыка? Без электричества-то?

– Не пох тебе? – Бага жадно оглядывал окружающую роскошь.

– Не пох! А если мусора? Предлагаю валить.

– Валить? Чтоб потом смотреть, как адыги это все по кирпичику растаскивают? А нам – хрен без соли? Щас!

– Бага! Маш, ты ему скажи! – Алик беспомощно оглянулся на подругу, но та уткнулась в смартфон. – Серьезно?! Сейчас?

– Да опять глючит…

– Как хотите, короче. Я наверх, поищу кабинет. – И Багир ловко взбежал по правой винтовой лестнице, одной из двух, видневшихся по краям холла.

– Маш, ты с ним?

– Угу… – Она продолжала тыкать пальцем в зеркальце смартфона.

Алик вздохнул и двинулся к центральному коридору. Если есть свет, значит, есть и генератор. А где генератор – там всякая электронная лабуда. Электронику куда проще пристроить, чем антиквариат, который еще хрен знает кому толкать.

Когда Марьям отняла взгляд от зависшего гаджета, она поняла, что осталась одна. С досадой сунула телефон в карман. Подарок Багира прожил от силы месяц. Именно из-за них – нерабочего гаджета и самого Багира – она теперь торчала посреди мрачного холла. До этой ночи она даже не слышала ни о каком Магницком. Вести принес Багир.

* * *

За несколько часов до этого они с Аликом сидели в Берлоге и безуспешно пытались очистить новенький смартфон Марьям от вирусов-майнеров. Багир ворвался в помещение, и тут же в бытовке, обустроенной под дележ и хранение краденого, стало тесно. Было у него, крепкого и мускулистого как племенной бычок, свойство – заполнять собой любое помещение.

– Чё, сироты, как оно?! – громыхнул он, заваливаясь на скрипнувшую тахту.

– Куда в обуви, чушка?! Я убиралась вообще-то!

– Забей! Лучше зацените, че я на толкучке оторвал!

Он распахнул куртку. По широкой груди в окружении полуголых тянок скакал юный рэпер, весь в «голде».

– Она еще и со звуком!

Багир что-то нажал, и по Берлоге разнеслось: «Не люблю большие сиськи, да, моя грязнуля скинни, но она имеет жопу…»

– Выруби! – рявкнул Алик, саданул ногой по столу. Багир музыку выключил, поднялся, навис над щуплым Аликом.

– Слышь, Альбертик, ты в себя поверил, что ль? Чё за базар?

– Ничё! Футболка с анимашкой, рили? Кэш откуда? Не с общака ли?

– А чё, общак не мой, что ль?

– Общак – он общий, Бага. Советоваться надо, прежде…

– С тобой советоваться? Тебе напомнить, кем ты в интернате ходил, пока я не впрягся?

Воздух дрожал от повисшего напряжения. Марьям вмешалась:

– Бага, он прав. У нас и так на донышке, у меня вообще телефон сдох, а ты еще и…

– Да идите вы! – Багир обиженно уселся на тахту, та вновь издала предсмертный хрип. – Я чё, думаете, просто так?.. Я ж по делу. С Димкой виделся, помнишь, Машк, через три кровати от меня? Во. Он щас в ЧОПе. Короче, сказал, с Магницкого охрану снимают.

– И чё? – пожала плечами Марьям. – По форточкам лазить пойдем?

Алик стащил очки, принялся протирать; вернул на нос, спросил:

– А псы?

– Завтра вывезут, – подавил отрыжку Багир. – Ток завтра там вся Абердиевка будет.

– Ладно, если там версия не новее четверки, то их можно… – Алик вскочил, закопошился в ящиках. – Тогда сегодня!

– Чё сегодня-то?! – Марьям скрестила руки под грудью, чтобы приподнять свой третий размер, – на мужчин это всегда действовало располагающе. – Может, скажете нормально?

– Альбертик, поясни, я чёт умаялся, а нам еще всю ночь…

Алик прервал свои поиски:

– Про Магне слышала? Магницкого?

– Это который «Магниты» пооткрывал? – наморщила Марьям лобик. – Или то Галицкий?

– Ну ты и дикарка! «Магницкий» – это местный бренд. А настоящая фамилия – Магне. Франсуа Магне. Он к нам бизнес перетащил, когда его в Европках комиссия по этике прижала за какие-то стремные нейросетки. Там еще комитет по правам человека полгода судил и рядил: можно ли их отключать или нет. Потом его еще за браконьерство в интернетах отменили… Вспоминаешь?

Марьям тряхнула косичками – нельзя вспомнить то, чего не знаешь.

– Ох! Вот голосовой помощник у тебя в смарте – его разработка. Мопеды на биотопливе помнишь, от них еще навозом прет? Тоже его. А поселился он здесь, у нас. Женился на русской косплеерше – Фокси которая, поселок элитный