то, что нужно, — радостно решила Ада и потянула меня на широкий тротуар, уводящий вверх по улице.

Мы заходили в оружейные, ювелирные и антикварные лавки, книжные магазины и даже зачем-то в лавки парфюмеров. Но все было без толку. В оружии я не разбиралась, и даже Ян резонно отметил, что дарить оружие без знания пристрастий будущего владельца такая же трата денег, что покупка для дамы дорогого платья, не зная ее параметров. На моей памяти Лео не курил, а потому табак вскоре тоже отпал сам собой. Ровно, как и книги — брат никогда не был ценителем литературы, предпочитая чтению занятия по фехтованию.

Я уже было отчаялась, и даже предложенный Адой перекус в одном из небольших ресторанчиков по пути, не вызвал у меня никакого энтузиазма.

— Не волнуйся. Уверена, мы что-то подберем, — приободрила меня девушка, пока мы ждали наш заказ.

Я с сомнением поглядела в окно, успев оценить обстановку помещения. Ян и Дарен все так же покорно стояли снаружи, ожидая нас, и я почувствовала укол совести. Будь мы вдвоем с Яном, непременно перекусили бы вместе, но я невольно подстроилась под поведение Ады. Набелитка даже не подумала позвать с собой Дарена, и я последовала ее примеру. Обязательно нужно будет захватить для Яна что-нибудь…

Небольшой зал, плотно заставленный столиками, был почти пуст, не считая пары-тройки набелитов, с наслаждением пьющих горячие напитки из небольших чашек. Ада уверила, что здешний владелец готовит неплохой кофе, а десерт «алханат-альхув» довольно близок к тому, что подавали при дворе в Миреме. Я готова была ей поверить — витавший в воздухе пряный аромат кофе и сладостей раззадоривал нагулянный аппетит.

— Прости, что заставила таскаться по рынку, — виновато произнесла я.

— Да брось, я люблю ходить по магазинам, — заверила девушка, то и дело нетерпеливо поглядывая по сторонам. — В Миреме я иногда сбегала в город, чтобы прогуляться по базару. Ох и доставалось мне потом после этого, но это того стоило — на ярмарках столько всего можно было увидеть!

Девушка и вправду выглядела бодрой несмотря на то, что за эти несколько часов мы обошли не одну рыночную улицу, заглядывая почти в каждую лавку.

— Я пару раз сбегала в город с Каталиной, — призналась я. — Но город вблизи оказался куда менее живописным, чем мне представлялось.

Сама я редко выбиралась из поместья, и большую часть времени исследовала территорию Каса-де-Вентос и близлежащих территорий. Мне не давали свободно гулять по Мар-де-Сеалю, ссылаясь на опасность городских улиц. Зато вопросов к безопасности маленькой девочки на неогороженной отвесной скале ни у кого почему-то не было.

Ада рассмеялась.

— Да, согласна. Особенно запах. К нему долго привыкаешь. Столица в этом плане кажется слишком фальшивой. Ни попрошаек на улицах, ни помоев… Во всех этих недостатках и несовершенствах есть некая романтика.

— Вы бы с Каталиной поладили, — я горько усмехнулась. — Она постоянно сбегала в город. Ей нравилось веселиться в тавернах и вечерами гулять по порту, играть в азартные игры и танцевать на площадях под музыку вместе со всеми, пить охлажденное вино с фруктами и знакомиться с разными людьми… Но когда она показала мне все это, я не заметила всего того, что она мне рассказывала.

— Твоя фрейлина куда более пробивная, чем ты. Брала бы с нее пример.

— П-пример? — я задохнулась от смущения и возмущения. — Она моя подруга, однако ее пристрастия не достойны воспитанницы Великого Дома…

— Ты ведь просто завидуешь ей, — прямолинейно заявила Ада. И на это я не могла ничего возразить. — Пока нас держат под замком, воспитывая идеальных покладистых собачек, она успела перепробовать куда больше нас. Неужели ты готова мириться с этим?

— Нет, но и бросаться в полымя я не намерена.

— Пф, ну и зануда же ты, — Ада насмешливо скривилась. — По твоим рассказам мне теперь сложно понять, кто более невыносим в вашей семейке. Нужно уметь радоваться каждому прожитому дню, и я думаю, Андо умеет это делать куда лучше нас.

Ада снова начала крутить перстень на пальце, играя зеленым камнем на свету.

— Наверное, поэтому ты и не можешь подобрать подарок своему брату, — задумчиво произнесла она.

— Потому что я не сбегала тайком со своей фрейлиной?

— Потому что ты не знаешь людей… Люди очень отличаются от литературных героев, а кроме книжек у тебя ничего и не было ведь. Взять твоего брата, к примеру. Вы с ним не виделись семь зим. Думаешь, ты можешь знать, что он за человек?

— Конечно, — я недоуменно уставилась на нее. — Это же мой брат. Я выросла вместе с ним, я знаю какой он…

— Неужели? Думаешь, за семь зим он ничуть не изменился?

— Нет. Ну… Ну конечно, он вырос, но он не поменялся…

— Возможно. А возможно это просто твои детские воспоминания накладываются на действительность, и ты не хочешь видеть иного. Он провел годы своего взросления вдали от родного дома, такое всегда меняет человека. По сути, если не считать ваших с ним кровных уз, вы друг другу чужие люди. Ты пытаешься сделать ему подарок, не зная ни его вкусов, ни интересов.

Для меня было загадкой — пыталась Ада сейчас меня задеть или как-то помочь. Но и сейчас она отчасти была права. Я не знала, чем интересуется брат помимо службы, как проводит досуг, с кем дружит, кто ему симпатизирует, а кто выводит из себя…

— И как мне это сейчас поможет?..

— А ты попробуй подойти к этому по-другому, — набелитка ободряюще улыбнулась. — Подумай о такой вещи, которая бы выражала твои чувства к нему. Все же ты — его сестра, и он тобой дорожит. Это то, что у вас не отнимет никто. Если ты подаришь что-то от себя, от души, он оценит его сильнее, чем все эти пустые безделушки.

Незаметным движением она сильно сжала свою руку, словно бы укрывая перстень от чужих глаз. Интересно, это был тоже чей-то подарок? От кого-то очень важного для нее?

Буквально через пару минут нам принесли кофе и сладости. Взгляд, которым меня наградили Ада и официант, был таким диким, словно бы я нанесла им смертельное оскорбление, хотя я всего лишь спросила о сливках и сахаре…

— Простите ее, она никогда раньше не пила кофе, как полагается, — извиняющимся тоном сказала Ада официанту. — Что южане могут знать об этом, не правда ли…

— А что я не так сказала? — пробурчала я, после того как мужчина, еще раз напоследок недовольно зыркнув на меня, ушел прочь.

— Настоящий кофе не портят сливками и сахаром. Так делаю только малые дети или