Коннел принялся перечислять:

– Скрытое ношение оружия. Нападение на федерального агента. Проникновение в жилище, нападение и избиение. Или я что-то пропустил? – его взгляд метнулся от Хэйеса к Эмори. – Похищение?

– Он меня не похищал.

– Вы твердо в этом уверены? – спросил Коннел, как будто он не был уверен, лжет она или просто до безумия наивна.

– Вчера вечером Хэйес меня не похищал, – заявила она. – Я ушла с ним по собственной воле.

– И помогли ему подловить меня сегодня утром.

– Ты снова ошибся, ублюдок, – рявкнул Хэйес. – Я обманом заставил ее помочь мне подловить тебя.

Коннел посмотрел на нее, ожидая подтверждения.

– Простите меня, – сказала Эмори. – Он убедил меня в том, что просто высадит меня возле вашего мотеля, а потом испарится. Это были его слова.

– Потому что ему не хватает смелости сказать, что он делает на самом деле. Он убегает, – процедил Коннел. – Он убегает от того, что натворил в Уэстборо.

Услышав название места, где однажды после полудня произошел массовый расстрел, Эмори ахнула.

– Уэстборо?

Хэйес сурово посмотрел на нее, его лицо напоминало маску. Глаза были как лед.

Эмори в ужасе попятилась от него.

– Это ты стрелял в Уэстборо?

Все это время ее мозг отказывался верить в то, что он имеет отношение в массовому расстрелу. Разумеется, она не связывала его с Уэстборо, даже когда при ней упоминали о Виргинии. Эмори переводила взгляд с него на Коннела, потом на различные предметы в комнате, как будто собирала разрозненные факты, которые она помнила об это беспримерном насилии. Ее глаза остановились на Коннеле, словно умоляя его опровергнуть сказанное.

Но агент смотрел на Хэйеса, пристально следя за ним.

– На свое рабочее место пришел рассерженный и обиженный молодой человек с автоматическим ружьем и большим количеством патронов. Он выбрал позицию, которая обеспечивала ему отличное прикрытие, и начал спокойно и методично расстреливать людей.

Его слова заставили Эмори содрогнуться. Она, как и большинство американцев, следила за прямой трансляцией по телевидению, пока разворачивалась страшная драма. Люди бежали, пытаясь спасти свою жизнь. Тела, лежащие в лужах крови. Встревоженные родственники, ждущие сообщений о том, кто погиб, а кто чудом выжил, печалясь и радуясь, когда называли фамилии спасшихся.

– Побоище продолжалось почти два часа, – продолжал Коннел. – Целая вечность для тех, кто гадал, не попадет ли в них следующая пуля. Некоторые звонили по мобильному телефону любимым, мирились с ними, прощались.

Эмори попятилась к креслу у окна и села, потирая лоб, как будто пыталась стереть страшные картины и сделать их более терпимыми. Потом она вскинула голову:

– Погодите минутку.

Эмори опустила руку и недоуменно посмотрела сначала на Хэйеса, чье лицо оставалось непроницаемым, потом на Коннела.

– Я подумала… Разве… разве стрелка не убили на месте?

Коннел кивнул, потом мотнул головой в сторону Хэйеса.

– Бэннек его прикончил.

Джек Коннел двигал челюстью вперед и назад по горизонтали, пока поднимался на край кровати и усаживался там. Он свирепо посмотрел на Хэйеса.

– Больно!

– Я на это и рассчитывал. Твой визит огорчил Ребекку.

– Меня он тоже не порадовал, – проворчал Джек. – Она лгала или могла облегчить мне жизнь, сообщив, где ты находишься?

– Моя сестра никогда не знала, где я нахожусь. Ты напрасно ее пытал.

– Не совсем. Я наслаждался ее обществом в течение пятнадцати минут. Я так не веселился с тех пор, как шел с голым задом по колодцу с гадюками.

Хэйес знал, что от него ждут улыбки. Он не улыбнулся.

– Ты видел ее новую прическу? Озорная. Она ей идеально подходит.

– Видишь ли, Джек, это не встреча друзей. Как только этот бардак закончится, все вернется на круги своя.

– Ты уедешь.

– Верно.

– Гм. Я подумал, вдруг ты одумался и решишь остаться.

Коннел посмотрел на Эмори, его намек был ясен.

– Я исчезну сразу, как только увижу ее мужа за решеткой.

– Ее мужа? Что он сделал?

– Он оставил ее умирать.

Коннел оценил серьезность Хэйеса.

– Ты не шутишь.

– Стал бы я шутить на такую тему?

– Не стал бы. Ты редко шутишь. Точка, – Джек состроил гримасу. – Начни с самого начала.

– Я бродил по горам в тот день, когда Эмори пропала. Я заметил ее в бинокль. Мне стало любопытно.

– Почему?

Хэйес посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Ну? – поторопил его Джек, поднимая брови.

– Блондинка в черных легинсах для бега с потрясающей фигурой, и одна.

Джек снова посмотрел на Эмори.

– Достаточно честно.

– Важно то, – нетерпеливо продолжал Хэйес, – что к тому моменту, когда я добрался до тропы, она лежала на ней с разбитой головой и почти замерзшая. Я поднял ее и отнес к себе домой.

– Почему не в больницу?

– По нескольким причинам.

– Кроме черных легинсов для бега.

– Я не знал, что с ней случилось. Если она упала, это одно. Если на нее напали, то ей будет безопаснее у меня.

– Это спорный вопрос, но продолжай.

– Она достаточно быстро пришла в себя, поэтому, когда погода улучшилась, я привез ее…

– Эту часть я знаю. Найт и Грейндж просветили меня. Заправка. Пресса безумствует.

– Уже после того, как она попала в город, я узнал, что вернул Эмори в руки ее несостоявшегося убийцы.

– То есть Джефу.

– Именно.

– Итак, – Коннел говорил медленно, кивая в такт каждому слову, – ты знал, что она в смертельной опасности.

– Да.

– Но ты не хотел светиться, поэтому не мог привлекать к себе внимание и заявить об этом.

Хэйес счел свое молчание достаточным подтверждением.

– Вместо этого, – продолжал Джек, – ты подал мне сигнал, чтобы я сюда примчался.

– Отпечаток моего пальца на кране в кухне.

– Великолепный оттиск большого пальца в совершенно стерильной хижине, – Коннел криво улыбнулся. – Я знал, что ты не мог быть настолько неосторожным.

– Как быстро ты это понял?

– Минут через пять-шесть, максимум.

– Твои мозги ржавеют. Или стареют.