К несчастью, некоторые ученые, утверждающие, что наука доказала иллюзорность свободы воли, полагают также, что это “открытие” имеет важность с этической точки зрения. Они полагают, что его следствия многое значат для этики и закона: к примеру, никто и никогда на самом деле не несет ответственности за свои поступки, а следовательно, никто и никогда не заслуживает наказания или похвалы. Их ошибка сродни ошибке людей, которые утверждают, что ничто на самом деле нельзя считать твердым телом. Они используют неадаптированную популярную концепцию свободы воли, хотя сперва ее необходимо скорректировать, как делается с концепциями цвета и сознания (а также пространства, времени, твердости и другими концепциями, неправильно представленными в идеологии манифестной картины мира).

Описанные в этом разделе насосы интуиции помогут вам отказаться от этой идеологии о свободе воли и увидеть лучшую концепцию – концепцию реальной свободы воли, практической свободы воли, важного феномена манифестной картины мира. Споры о свободе воли не утихают тысячелетиями – они слишком многочисленны и слишком запутанны, чтобы разрешить их одним махом в одном разделе или даже в целой книге, – и все же нам необходимо с чего-то начать, поэтому предлагаемые здесь инструменты мышления должны на манер гвоздодера вырвать вас из привычного гнезда и тем самым открыть вам новые горизонты. Первый из них призван показать, почему это так важно.

Нейрохирургическое лечение тяжелых психических заболеваний уже не за горами. Так, глубокая стимуляция головного мозга имплантированными электродами поразительно эффективна при лечении обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР), о чем свидетельствует прорывное исследование нейропсихиатра Дамиана Дени и его коллег (2010) из Амстердама. Это факт, а вот вымысел: однажды блестящий нейрохирург сказала пациенту, которому только что имплантировала электроды в своей прекрасной высокотехнологичной операционной:

На самом деле она ничего подобного не сделала, но решила солгать пациенту, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Несчастный пациент поверил ей и вернулся к жизни, убежденный, что отныне не несет ответственности за свои действия, поскольку он более не агент, а лишь марионетка. Изменения в поведении не заставили себя ждать: он стал безответственным, агрессивным и небрежным и потворствовал всем своим капризам, пока его не поймали и не представили суду. Свидетельствуя в свою защиту, он отчаянно оспаривал свою безответственность, ссылаясь на установленный в его мозге имплант, а когда для дачи показаний пригласили нейрохирурга, та признала свои слова и добавила: “Но я говорила не всерьез – я просто пошутила, не более. Откуда мне было знать, что он мне поверит!”

Неважно, чьим словам поверил суд и кого из них наказал, ведь факт остается фактом: нейрохирург в любом случае сломала пациенту жизнь своей неосторожной шуткой, лишив его целостности и парализовав его способность к принятию решений. Фактически с помощью этого ложного “инструктажа” она нехирургическим путем добилась многого из того, чего, по собственному утверждению, добилась хирургически: она искалечила пациента. Однако если она несет ответственность за ужасные последствия своего действия, то нейробиологи, которые сегодня на каждом шагу твердят, что их наука доказывает иллюзорность свободы воли, рискуют точно так же навредить целой массе людей, готовых поверить им на слово[77]. Нейробиологам, психологам и философам следует относиться к своему моральному долгу обдумывать предпосылки и следствия своих публичных заявлений о подобных вещах с той же осторожностью, которая требуется от людей, рассуждающих о глобальном потеплении или грядущих столкновениях с астероидами. В качестве примера рассмотрим сообщение, которое находит в заявлениях этих нейробиологов въедливый общественный критик и эксперт Том Вулф (2000, p. 100):

Запрограммирован неправильно? Каково же тогда быть запрограммированным правильно? Или же ученые “открыли”, что никто не может быть правильно запрограммирован, чтобы нести моральную ответственность?

Когда физику Ричарду Фейнману доводилось слушать научную лекцию по теме, в которой он не слишком разбирался, он частенько задавал лектору следующий вопрос: “Не могли бы вы привести простой пример того, о чем идет речь?” Если лектор не мог найти простого примера, это давало Фейнману повод насторожиться – и небезосновательно. Действительно ли лектору было о чем рассказать – или же он просто прикрывался сложными словами, выдавая их за научную мудрость? Если вы не можете сделать сложную задачу относительно простой, вероятно, вы неправильно к ней подходите. Упрощение полезно не только новичкам.

В биологии есть “модельные организмы” – виды, которые были тщательно отобраны, чтобы облегчить труд экспериментаторов: они быстро размножаются в лабораторных условиях, не представляют серьезной опасности и не требуют особенного ухода, а также – после изучения многими научными группами – хорошо описаны и поняты. К этим видам относятся плодовая мушка, лабораторная крыса, полосатый данио, кальмар (имеющий гигантские нервные аксоны), нематода Caenorhabditis elegans и резуховидка Таля (Arabidopsis thaliana) – морозоустойчивое, быстрорастущее цветковое растение, родственное горчице, первое растение, геном которого был полностью секвенирован. В сфере искусственного интеллекта (ИИ) есть свои простые случаи, называемые “модельными задачами”: по сути, они представляют собой предельно упрощенные вариации “серьезных” задач реального мира. Многие из наиболее интересных программ, разработанных на ИИ, представляют собой решения модельных задач – например, как заставить компьютерную программу строить простые объекты в мире кубиков, особом виртуальном мире, где на столе лежат передвигаемые детские кубики. Игра в шахматы – тоже модельная задача, и решить ее, определенно, гораздо проще, чем приехать на машине из Мэна в Калифорнию, положить конец арабо-израильскому конфликту или даже сделать бутерброд из подходящих ингредиентов, найденных на кухне. У этиков есть свои “проблемы вагонетки”: в простейшем варианте неуправляемая вагонетка несется по рельсам и убьет пять человек, которые стоят у нее на пути, если только ее не развернуть, но вы можете перевести стрелку таким образом, чтобы вагонетка ушла на запасной путь и убила бы только одного человека. Переведете ли вы стрелку?