– Как же я по тебе соскучилась! – прошептала Маша, и я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. – Лерочка, ты чего? Что случилось? – всполошилась привратница. – Тебя кто-то обидел?

– Все нормально, Мари, – улыбнувшись, посмотрела на встревоженное миловидное лицо. – Просто соскучилась.

Я провела рукой по лбу и огляделась.

– Как же здорово вернуться домой…

Голос прозвучал хрипло.

– Ой, а я как рада, что ты вернулась! – довольно сказала Мария. – Без тебя тут все как неродное.

– Скажешь тоже! – хмыкнула я, изо всех сил сдерживая подступающие слезы. – Ладно, идем проверим, на месте ли Яблочное.

– А чего ж не на месте? – усмехнулась Самойлова. – Григорий следил, чтобы все в порядке было.

– Вот и посмотрим, как он справился.

Я взяла Марию под руку и шагнула в открытый переход. Под ногами оказалась знакомая черно-белая плитка, взгляд уперся в старомодные дубовые панели. Привычно запахло корицей и медом.

– Добро пожаловать домой, Валерия Павловна! – послышался подхалимский тенорок.

– Господи… – я вздрогнула от неожиданности и с удивлением уставилась на кланяющегося Чебышева. – А ты чего не спишь?

– Вас жду, Хозяйка, – угодливо улыбнулся Григорий, и его тощая фигурка снова изогнулась в поклоне.

Чебышев был одет в какой-то немыслимый полосатый костюм, узкие штаны обтягивали тонкие ножки, из кармашка жилетки на смешно оттопыренное пузико спускалась цепочка часов. Гладко выбритые щеки подпирал высокий накрахмаленный воротник белоснежной рубашки.

– Ты что это франтом вырядился?

Я неожиданно расслышала в собственном голосе интонации Леокадии Серафимовны и задумалась. Странно. Не замечала, чтобы мы с тетушкой были так похожи.

– Я ведь при исполнении, – еще ниже склонился Чебышев, и мне вдруг захотелось отвесить ему подзатыльник. Что за никчемное существо!

Я поймала себя на этом желании и растерялась. Никогда в жизни никого пальцем не тронула, откуда такие мысли?! Неужели вместе с должностью смотрителя ко мне перешли и тетушкины замашки?

– Ладно, иди. Завтра поговорим, расскажешь, как без меня справлялся, – в груди что-то давило, и мне хотелось остаться одной.

А еще – что-нибудь разбить. Или швырнуть в стену. Сильно так, чтобы грохнуло как следует.

– Слушаюсь, Валерия Павловна, – бормотнул Гришка и попятился к кухне.

– Машенька, спасибо тебе, – переборов непонятно откуда взявшуюся злобу, посмотрела на Самойлову. – Пойду прилягу. Устала.

– Ты какая-то бледная, Лерочка, – встревоженно посмотрела на меня Мария. – Иди отдыхай. Завтра поговорим.

– Да. Завтра, – повторила я и потерла лоб. В голове крутилась какая-то мысль, но я никак не могла ее поймать. – Пойду, – рассеянно кивнула Маше и побрела к себе.

Ноги казались пудовыми. Шаг, еще один. Что ж так трудно дышать?

Внутри снова поднялась незнакомая темная волна.

Я с трудом дошла до своей спальни, закрыла дверь и рухнула на постель. Слезы будто того и ждали! Они полились по щекам, а я даже не пыталась их стереть. Закутавшись в одеяло, свернулась калачиком и закрыла глаза. Внутри засела ледяная боль. Она терзала душу воспоминаниями о рыжем, о Филиппе, о Риче… Господи, ну почему я такая доверчивая дура? Зачем, вообще, связалась с этим проклятым наследством? И для чего потащилась в другой мир?

Любви захотелось… Найти свое счастье надеялась… Ну и что? Нашла?

Утром в Каменный явился посетитель.

Когда Маша передала, что меня хочет видеть Бергман, я удивилась. Этому-то что здесь нужно?

– Сказал, у него важный разговор, – пояснила Машенька.

– Что ж, впусти, – кивнула я. – Узнаем, что такого интересного господин граф нам поведает.

Мария открыла переход, и я увидела Карла.

Черный дракон выглядел настоящим франтом. Темно-серый шелковый сюртук, белая сорочка, цветок в петлице. Глаза блестят, на губах застыла легкая улыбка. Ни дать, ни взять – жених!

– Доброе утро, леди Лэрия, – отвесил поклон Бергман.

– Здравствуйте, – кивнула в ответ, настороженно разглядывая изменившегося Карла.

Не нравилось мне это неожиданное преображение.

– Провидица распорядилась доставить ваши вещи, они уже в Каменном, – с каким-то непонятным выражением сказал черный дракон.

Мне показалось, я расслышала в его голосе снисходительную насмешку.

– Лирия поручила это вам?

– Мы можем поговорить, миледи? – не стал отвечать на мой вопрос Бергман.

– Проходите, – я посторонилась, пропуская гостя, и позвала Григория.

– Валерия Пална?

Чебышев неслышно возник рядом.

– Чай в гостиную, – отрывисто приказала работнику и поморщилась, снова расслышав в своем голосе интонации тетушки.

– Слушаюсь, хозяйка, – угодливо поклонился Гришка.

Он посеменил к кухне, а я проводила его взглядом, чувствуя, как поднимается внутри раздражение, и повернулась к Карлу.

– Идемте, – отрывисто сказала гостю.

Тот глядел на меня с прежним выражением.

– Что-то не так? – поинтересовалась я.

– Простите, – покачал головой Бергман и отправился вслед за мной в гостиную.

Уже позже, когда мы устроились в креслах и Гришка принес нам чай, Карл рассказал, зачем приехал.

– Я уполномочен заключить с вами договор, леди Лэрия, – заявил Бергман.

– О каком договоре вы говорите? – я взяла со стола чашку. Тепло фарфора согрело ледяные пальцы. – Кажется, мы с королем все обсудили и подписали.

– Речь идет не об Его величестве, – чуть нахмурился Карл. – Я представляю Орден Верных – общество людей, преданных вере в Сайгерона.

– Постойте, я уже слышала это название. Точно. В Уорвике. А еще я видела знак вашего ордена – крест, заключенный в круг.

Воспоминание о вчерашней ночи резануло по живому, и мне с трудом удалось сдержаться. Наклонившись, чтобы скрыть подступающие слезы, отпила глоток чая и на секунду прикрыла глаза. Горячий напиток прокатился по языку терпкой горечью.

– Один такой знак был на дверях, а второй – на раме зеркала, – продолжила я.

– Провидица является главой Верных, – кивнул Карл. – И именно она послала меня поговорить с вами и заключить договор о беспошлинных поставках алмазов.

– Контрабанда?

– Ну зачем же так грубо? – еле заметно улыбнулся Бергман. – Скорее, обоюдовыгодное сотрудничество.

– Эдуард знает о ваших махинациях?

– Я бы не стал употреблять подобные выражения, – глаза дракона опасно блеснули. – К тому же, Его величество не сильно заботят вопросы веры.