Военный призыв был для Рэнд явным признаком того, что свобода уже была в чудовищной опасности. Она была решительно против призыва и всех его последствий для общества. «Из всех эпизодов нарушений этатистами прав человека… призыв в армию – наихудший, – говорила она своей публике. – Он сводит на нет основное право человека – право на жизнь – и провозглашает фундаментальный принцип этатизма: жизнь человека принадлежит государству, а государство может её забрать, убедив его пожертвовать собой в бою. Как только этот принцип становится приемлемым, остальное уже вопрос времени»[484]. Рэнд подкрепляла свою критику призыва постоянными напоминаниями о молодых жизнях, унесённых войной. Если потенциальные призывники будут употреблять наркотики или станут «битниками» в ответ на государственное порабощение, то кто будет их винить? Она была в ярости от того, что никто из правого крыла не объединил с ней усилия; она недоверчиво отметила, что только «крайне левые» требовали отмены этого законопроекта. Рэнд утверждала, что оппозиция воинскому призыву должна быть сферой ответственности консерваторов, «предполагаемых защитников свободы и капитализма»[485]. Воспринимаемая как этатистское нарушение прав, воинская повинность идеально соответствовала её общей концепции сопротивления к принуждению и применению силы.

Вскоре оппозиция призыву стала ключевой составляющей объективистского мировоззрения, несмотря на неодобрение Рэнд протестующих. Она едва ли симпатизировала тем, кто публично выступал против воинской повинности, и специально цитировала «Убеждение» – журнал, который издавали студенты NBI: «Нельзя остановить гиганта, набросившись на него»[486]. В её позиции были оговорки или, как некоторые могли сказать, противоречия: против призыва, против войны, против протестующих тоже. Некоторые из них были сугубо культурными отголосками. Воспитанная в европейских традициях, Рэнд инстинктивно была против беспорядков богемных протестующих студентов. Их вычурные требования, социалистическая риторика, а также уличные демонстрации слишком сильно напоминали ей о большевиках. Объективисты же пытались опротестовать воинскую повинность с помощью закона. Адвокат Рэнд, Генри Марк Хольцер, начал представлять клиентов, которых призвали. Он вместе с несколькими другими объективистами организовал антипризывное шоу, с которым посетил несколько городов, представляя объективистские аргументы против призыва как нарушение прав человека[487].

Противодействие Рэнд воинской повинности укрепило её популярность среди студентов и ещё больше отделило от консервативных кругов. Война во Вьетнаме делала различия между либертарианцами и консерваторами всё более явными. Консерваторы считали войну важным конфликтом в мировой борьбе против коммунизма; можно даже сказать, что они считали, что войне должно уделяться ещё больше внимания. Либертарианцы же, напротив, сомневались в релевантности войны интересам США, они, как и Рэнд, считали призыв неприемлемым нарушением прав человека. В 1966 г. несколько профессоров из Чикагского университета собрали конференцию для обсуждения Системы воинской повинности для отдельных граждан (Selective Service System). Ряд либертарианцев, в том числе и Милтон Фридман, выступили принципиально против повинности. Такими же мыслями делилась со своими последователями среди студентов и Рэнд. Один из них вспоминал: «Ты не был обязан принимать устаревшие буржуазные убеждения об уважении к старшим, сексуальном воздержании или поддержке войны, в которой невозможно победить. Необходимость в свободе могла обосновать молодёжь с помощью триумфальных слов Джона Голта к миру посредственности, которые эхом пройдутся по всем студенческим демонстрациям: «Проваливайте с дороги!»[488]. Президентская кампания Голдуотера в 1964 г. стала для Рэнд источником первой волны популярности среди консервативной молодёжи. Теперь её противостояние воинской повинности создало второй приток интереса к её идеям.

Хорошим показателем её популярности стал выпуск National Review от октября 1967 г. с её фотографией на обложке, дополненной изображением витража и значком доллара под очень насмешливым заголовком: «Движение, канонизирующее Айн Рэнд». Статья, по сути, была ударом, заказанным Уильямом Ф. Бакли, которого беспокоило то, что к Рэнд постоянно тянулись молодые консерваторы. Выбранному им автору, М. Стэнтону Эвансу, Бакли сказал, что хочет «обличающую» статью про Айн Рэнд, которая «продемонстрирует людям разумную мысль о том, что её идеологическая и философская наглость делала её неадекватной наставницей». Послание Уиттакера Чемберса было адресовано новому поколению консерваторов. Эванс, будучи активистом со студенческих дней, а впоследствии редактором Indianapolis News, должен был подвести черту[489].

Но смысл послания изменился, и главная статья за авторством Эванса открыла людям глаза на то, сколько идей Рэнд становились конвенциональным знанием консерваторов в то время, пока она официально оставалась персоной нон грата. В отличие от Чемберса, Эванса не волновало то, что Рэнд выступала за капитализм и критиковала государственное регулирование. У неё было, писал Эванс, «отличное понимание того, как капитализм должен работать, какой эффективностью должно обладать свободное предпринимательство, насколько основополагающую роль должна играть частная собственность в стремлении к получению прибыли, как социальные и политические издержки социальных систем принуждают к ложной доброжелательности»[490]. Кроме того, он восхищался её пылкостью и последовательностью в полемике, а также защищал её от обвинений Чемберса в непредумышленном нацизме. Далее Эванс утверждал, что, несмотря на всё это, Рэнд оставалась для консерваторов опасной фигурой, потому что смешивала свои хорошие качества с плохими, и особое место занимал её атеизм. Её труды подняли несколько «центральных дилемм эпохи»: «Может ли вера в Бога сочетаться со свободой человека? Совместима ли христианская вера с либертарианскими взглядами? Является ли капитализм антихристианским?» Эванс, казалось, был уверен, что по поводу этих вопросов единое мнение уже существует. Единственная проблема состояла в том, что Рэнд отвечала на каждый из вопросов неправильно. Христианство было неотъемлемой частью консервативной и капиталистической повестки дня. Рэнд, будучи атеисткой, не могла этому соответствовать. Эванс призывал консерваторов относиться к Рэнд благоразумно и не поглощать её аргументы целиком[491].