Мюррей Ротбард знал, что эти «суды» имели большое значение для объективистского общества. Они стали ещё важнее, когда отношения между Нейтаном и Айн начали рушиться. «Суды» были для Нейтана способом доказать Айн свою преданность объективизму. Они также были одним из того небольшого количества методов продемонстрировать свою деятельность как объективиста. Барбара Брэнден вспоминала, что и Рэнд, и её муж играли заглавные роли: «Она не только поддерживала. Она одобряла. Но инициатором этих ужасных сеансов был Нейтан»[509]. Боясь оказаться следующим, никто из «Коллектива» не осмеливался усомниться в выносимых суждениях.

От всех этих чисток и разрывов отношений Рэнд страдала не меньше других. В 1967 г. их с Нейтаном отношения стали сугубо психотерапевтическими, но он продолжал искать её помощи в решении своих сексуальных проблем. Нейтан утверждал, что по-прежнему любит её и хочет восстановить с ней любовные отношения; но он просто не мог. Через четыре года тайных любовных отношений с Патрисией он заявил о своей асексуальности, что его не привлекают даже вожделенные 18-летние девушки, и практически дал обет безбрачия. Рэнд же теперь уже не хотелось принимать Нейтана обратно. Его поведение стало сбивать её с толку, а безразличие ранило. Она засыпала его вопросами: она слишком стара для него? Стоит ли им обо всём забыть? Убеждённый в том, что Рэнд оттолкнёт его от себя и разрушит NBI, если он открыто от неё откажется, Нейтан продолжил притворяться. Пара перебирала варианты помощи ему. Может быть, ещё одна интрижка поможет оживить его сексуальные силы? Рэнд не была уверена на этот счёт, но как-то сказала ему, что стерпит, если он заведёт ещё одну любовницу, правда, быстро сочла это неприемлемым. Нейтан тоже пребывал в нерешительности. Однажды он назвал Рэнд идеальной для себя женщиной, на следующий день он рассказывал об их будущем, как они сохранят духовные и сексуальные отношения, и в то же время он будет сожительствовать с женщиной своего возраста. Имя Патрисии всплывало часто, но Нейтан отрицал свои романтические чувства к ней.

Их разговоры для Рэнд были непостижимыми на любом уровне, но тем не менее она знала, что что-то было до жути не так. Нейтан, когда-то крайне рациональный и открытый в общении с ней, будто стал другим человеком. Он повторялся, противоречил сам себе и не был способен ясно выражать свои мысли. Больше всего беспокоило Рэнд то, как он ответил на её вопрос о том, что думает о ней: «Я не знаю». Он не мог объяснить свои чувства по отношению к Барбаре или Патрисии. Человек, которого Рэнд восхваляла как своего психологического просветителя, был совсем оторван от своего внутреннего состояния. Спустя год Рэнд начала терять надежду. «Из-за него я чувствую себя мёртвой»[510], – писала она в своих дневниках. Затем, в июне 1968 г., Нейтан прислал Рэнд письмо, в котором ясно дал понять, что из-за разницы в возрасте он не может продолжать с ней отношения.

Письмо Нейтана означало отказ не только от Рэнд, но и от самой философии объективизма. Объективизм гласил, что секс никогда не был чем-то сугубо физическим; он всегда был результатом глубинного принятия общих ценностей, чувством того, что партнёр воплощает в себе высшие человеческие достижения. Рэнд не только была эмоционально подавлена, но и теперь сомневалась в том, что Нейтан был подходящим представителем дела всей её жизни. Он попал в силки физической привязанности, что очень многое говорило о его эмоциональном и духовном смятении. То, что Рэнд больше не была для него привлекательной, сильно задействовало её самые потаённые комплексы.

Даже после того письма Рэнд по-прежнему цеплялась за надежду продолжения хоть каких-то отношений с Нейтаном. Быстро расставаясь с другими, она сильно превозмогала себя, чтобы сохранить связь с Нейтаном. «Любить – значит делать исключения», – писала она в «Источнике», и теперь она делала исключение для мужчины, которому посвятила роман «Атлант расправил плечи»[511]. Они продолжали отношения, но только как партнёры по бизнесу, понимая, что уже никогда не восстановят близость минувших лет. NBI и «Объективист» остались без изменений. Нейтан работал над своей неспособностью жить по принципам объективизма и согласился отказаться от встреч с Патрисией, источником своих эмоциональных бед. Рэнд всё ещё считала их отношения платоническими, но подозревала, что Нейтан скрывал свои чувства по отношению к ней. Это был очередной пример его неудачной проверки своих предпосылок и рационального мышления.

Такая нестабильная гармония едва продержалась до конца лета. Айн и Нейтан продолжали вместе редактировать статьи, но долгие психотерапевтические сеансы остались в прошлом. Вместо этого Нейтан начал посещать Аллана Блюменталя. У Блюменталя был медицинский диплом, но не было психологической практики помимо той, что давал ему Нейтан. Теперь он стал исповедником Нейтана. Нейтан признался в своей любви к Патрисии, но не в отношениях. После этого откровения, которое Блюменталь немедленно передал Рэнд, она начала относиться к Нейтану ещё прохладнее. Прилюдно она по-прежнему ничего не говорила. Казалось, они с Нейтаном на верном пути к переделке отношений в более отстранённые, чем коллеги и бизнес-партнёры. «Коллектив» чувствовал напряжение, но никто в полном масштабе не осознавал того, что происходило в высших кругах.

Наконец, именно Барбара Брэнден свела всю эту бессмыслицу на нет. Полуправды едва ли хватало для того, чтобы нивелировать напряжённость, в условиях которой Брэндены жили. Загнанный и измученный Нейтан с каждым днём всё больше проседал под гнётом своей лжи. Он рассказал Барбаре о Патрисии, сделав её соучастницей своего обмана и отговорок для Рэнд. Рэнд уже начала теснее сотрудничать с Барбарой, которую вдруг сразило сильное чувство вины. В августе, когда Рэнд объявила о своих планах сделать Барбару своей юридической наследницей вместо Нейтана, та поняла, что больше не может это терпеть. Барбара выставила Нейтану ультиматум: пришло время Айн узнать всю правду, в том числе полную историю его отношений с Патрисией. Если он не расскажет, расскажет она. С чувством обречённого облегчения Нейтан дал своей бывшей жене отмашку.

Это было худшее и жесточайшее расставание Рэнд, коих было немало. Узнав от Барбары полную версию истории отношений Нейтана с Патрисией, Рэнд, казалось, от гнева раскалилась добела. Она позвала к себе Нейтана, дрожащего в своей квартире несколькими этажами выше. Когда он пришёл, Рэнд не дала ему пройти в гостиную и, заставив сесть в фойе, обрушила на него поток оскорблений. Он был обманщиком, фальшивкой. Она уничтожит его и всё, что связано с его именем. На пике ярости она сильно шлёпнула его по лицу трижды. Нейтан молча сидел и принимал её слова и удары. Много лет спустя они с Барбарой дословно вспоминали прощальные слова Рэнд: «Если в тебе ещё осталась хоть капелька нравственного, капелька психического здоровья, ты в течение следующих 20 лет будешь импотентом! А если ты хоть немного её сохранишь, то это будет знаком ещё большей моральной деградации!»[512] Затем она приказала ему убраться из её квартиры. Эта была их последняя встреча.