Ермаков покосился на притихшего Дмитрия, слегка улыбнулся:

– Мы попали в страну, которая впереди планеты всей... Уних и дебилов как нигде, и уродов, и всякие нацменьшинства уже сталибольшинством, а нормальные люди уже в меньшинстве.

Валентин быстро посмотрел на стол, на Дмитрия, заметил лиследы потной спины, скривил губы:

– Да уж...

– Так что, – закончил Ермаков неожиданно, –мы не должны колебаться: убивать или не убивать. В этой стране должны убиватьбез жалости. Это только на пользу человеческому роду, к которому принадлежим.Мы можем и должны убивать как мужчин, так и женщин, детей.

Дмитрий вздохнул с некоторым облегчением. Все-таки не одинон такой урод, у которого руки чешутся убивать юсовцев, убивать без всякойжалости. И если бы не эти неприятные лозунги о высшей ценности человеческойжизни...

– Ну, – сказал он уважительно, все-таки стажер ещене человек, – у них тут полиции на каждом шагу. Правда, тут же разбегутсякак тараканы... они ж не хотят быть героями!.. но какой-нибудь из обывателейвозьмет и стрельнет с балкона...

– Обыватель? – удивился Валентин.

Ермаков засмеялся:

– А что, мало наших сюда эмигрировало?

Дмитрий ощутил, как и его рот расплывается до ушей. Еслирусский эмигрирует в США, то первым делом покупает при первой же возможностиоружие, которое под таким запретом на родине. И безрассудно, чисто по-русски,будет защищать страну, в которой живет.

А вечером в подвальной штаб-квартире Ермаков предложилруководству «Знамени пророка» план, как напасть на Хаинстоун. По их жеподсчетам, там уже томятся восьмеро из их группы, да еще трое из «Знамениаллаха». Если освободить и аллаховцев, это нанесет их организации немалыйморальный урон, а о боевом духе и мастерстве пророковцев заговорят по всейИмперии.

Грязный Гарри, глава организации, выслушал скептически,Вилли и молодые члены движения пришли в восторг, остальные хранили молчание,только Джекобс проворчал:

– Дурацкая идея.

– Почему?

– Да потому, – огрызнулся Джекобс. – Чтобынападать на тюрьму, надо пушек натащить! Десант высаживать с вертолетов«Чинук»... или как там они называются! Да еще и крылатыми ракетами по охране...Но и тогда половину наших перебьют раньше, чем начнем взламывать ворота. Бредкакой-то.

В подземелье спускались молодые негры, все как опереточныегерои обвешанные оружием с головы до ног. Лампы бросали желтые блики на ихпотные решительные лица. Дмитрий видел как прибывшие переговаривались с членамикомитета, те передавали им клочья бумажек, словно подозревали в стенахподслушивающие жучки.

Вилли сказал горячо:

– Не слушайте его! Мы сможем. А если даже не сможем...если не удастся выбить ворота, то все равно о нашем подвиге узнает вся этапрогнившая страна! Мы прославимся!.. Каждый будет повторять имя «Знаменипророка» с восторгом или страхом, но равнодушных не останется!.. Нас неостановят даже их новые пули со снотворным...

Ермаков насторожился:

– Каким снотворным?

–Не знаю, – огрызнулся Вилли. – У них теперь естьпули... крохотные такие пульки, что валят как слонов в саванне.

Тарас удивился:

– Зачем?

– Да права человека, – ответил Виллиразозленно, – то да сэ... На самом же деле, мертвый ничего не расскажет, азахваченного можно потом так обработать, что сам себе руки отрежет!

Тарас покачал головой:

– Но это же несерьезно! Пока я засну, успею искрошить сдесяток человек... Даже голыми руками замочу.

Грязный Гарри вмешался:

– Это не совсем снотворное. Что-то парализующее. Типакурарэ, но не смертельное. Зато валит с ног сразу. Ну, почти сразу.

Тарас сказал скептически:

– И что же: подпольные заводы по переработке кокаинадержите, а противояние еще не придумали? Это ж так просто! Накачайтесьпротивоядием и – флаг в руки! Вперед и с попутным ветром в горбатые спины.

Грязный Гарри обиделся:

– Мы не мафия, у нас нет таких заводов. Знали бы,сожгли бы еще раньше полиции. А противоядия у нас есть, прямо из их желабораторий сперли! Да только накачиваться против этого кураре – не простобесполезно, а смертельно!

– Как это?

– Это противоядие – сильнейший яд сам по себе. Мы незнали, двоих потеряли, когда... Словом, противоядие работает только начеловеке, в теле которого уже яд! Один яд обезвреживает другой...

Тарас присвистнул, лицо вытянулось как у коня. В глазахбеспечное выражение наконец-то сменилось выражением сильнейшей тревоги.

– Да, – протянул он, – это хитро...

Вилли, чувствуя как чаша весов заколебалась, сказал резко:

– Мы должны... мы обязаны напасть на тюрьму! Это нашдолг перед братьями по вере, братьями по ненависти к проклятым империалистам!Даже если всем освобожденным придется вернуться в их камеры... у всех в памятиостанется наш дерзкий подвиг! А остальные организации начнут уважать «Знамя пророка»и никогда не спутают его с этими недоносками из «Знамени Аллаха»...

Он заскрипел зубами. Белки страшно выкатились,

– Как? – спросил Джекобс раздраженно. – Я, кпримеру, вовсе не собираюсь подставлять свой зад под эти ядовитые пули. И подпростые, не очень-то, но под ядовитые вовсе...

Дмитрий видел по злому лицу Вилли, как тому хочется назватьДжекобса трусом, но он сам рассказывал по дороге, как на глазах всей группыДжекобс в упор расстрелял полицейскую машину, а затем врукопашную сразил двухвыскочивших копов и во мгновение ока вытащил оттуда арестованного Вилли. Тогдаиз перерезанного горла копа кровь хлестала как из брандспойта, они так ивернулись в штаб-квартиру, перемазанные в этой крови как мясники.

– Надо разработать план, – сказал Вилли раздраженно, –чтобы не подставляться под пули!

Его глаза с раздражение пробежали по мощной мускулатуреДжекобса, бывшего игрока в регби. Говорят же, что спортсмены – трусы. Онидерутся только в рамках правил, а жизнью рисковать ох как не любят.

Уже повеселев, повернулся к Дмитрию:

– Поможешь?

– Могу только кулаками, – ответил Дмитрий.

– Почему? – не понял Вилли.

– Ранг не тот, – объяснил Дмитрий. – У насголова – Расул... еще Бадри, хотя... гм...

Он кивнул в сторону Ермакова и Валентина, они советовалисьвполголоса, лица у обоих стали серыми и вытянутыми. Вилли дружелюбно шлепнулДмитрия по спине, вразвалку направился к старшим.

– Вон Джекобс считает, что на тюрьму нападать не стоит!