- На фотографии сеньор Чезаре лежит на саркофаге, а над ним торчит странная тень, что-то вроде привидения.

- Привидение – это, конечно, славно. Типичный триллер. Но я всё равно ничего не понимаю.

- За ужином я трепалась с Марией и сказала, что в склепе бродит призрак жены художника. Подбила её поохотиться и сфотографировать загадочное явление.

- Так-так… – задумчиво пробормотал Вадим.

- Та отправилась в склеп. А за ней потопал Чезаре…

- Зачем? Он тоже любил в свободное от тяжких забот время фотографировать привидений?

- Нет. Тупил просто. Я влезла в его мозг, поскольку ни фига не понимала из итальянской болтовни. Так вот, у него были сплошные проблемы по жизни. Насолил конкурентам крепко. Грохнуть его должны были на днях. Наверное, для этого и затеял фантастическую фотоссесию. Думал всё исправить. Суеверный был, как все итальянцы, верил в магические способности Марии менять будущее. Может быть, это вообще был его последний шанс вылезти из дерьма, в котором уже сидел не по уши, а по самую макушку. Чезаре ждал убийц, всех подозревал. Когда Мария вышла из комнаты, задёргался. Алкоголь возбудил в нём новые опасения. Решил проследить, сыщик самопальный.

- Кажется, понимаю, – протянул Вадим.

- Ну а теперь представь, Мария спускается в склеп, за ней крадётся Чезаре. Там ему делается плохо. Может быть, чего-то испугался, а может быть, вообще тривиально сердце не выдержало всех этих волнений. Помнишь, он пил за едой какие-то таблетки? Ну, в общем, прилёг на саркофаг. Мария видит, как над ним появляется призрак. Она, естественно, фотографирует…

- Ты как будто бы видела эту сцену.

- От вспышки Чезаре приходит в себя. И вдруг понимает, что Мария сфотографировала его лежащим на саркофаге. Словно он умер. Или убит…

- Вот влип парень!

- Точно. Чезаре это тоже сообразил. Он же верил, что её фотографии сбываются. Понял, что обречен. Представляешь его чувства? Дура всё испортила. Видимо, пришёл в ярость и просто сломал ей шею. Труп бросил. Когда стал подниматься по ступенькам, поскользнулся и грохнулся башкой об пол. Может, ему было совсем плохо, а может быть, увидел привидение и шарахнулся. Там ступеньки скользкие, ужас.

Вадим задумчиво смотрел на Ольгу.

- Ты знаешь, раньше я был уверен, что девушки не для того созданы, чтобы думать. Но ты, видимо, исключение, – наконец произнёс он. – Куда дела микрочип из фотоаппарата?

- Сломала и выбросила.

- И нашу фотографию?

- Сохранила. Вечерами буду забиваться в угол и рыдать над ней.

Но Вадим не улыбнулся:

- Сердце обливается кровью. Веришь в магию её фото?

- Ты спрашиваешь ведьму, верит ли она в колдовство?

- Выходит, на небесах мы уже повенчаны. Так что не ломайся, придётся играть свадьбу.

Ольга не поняла, говорит ли он серьёзно или валяет дурака, как обычно.

Она представила, каково быть ведьмой и женой одновременно. Да ещё если твой муж колдун. Прямо семейка Адамс…

Что такое брак? Добровольное рабство.

Зачем женщины мечтают о замужестве? Потому что тупые дуры. Думают, муж даст поддержку, уверенность в завтрашнем дне. Восемьдесят процентов браков распадаются. Оставшиеся двадцать сожалеют, что не развелись. Какая уж тут уверенность? Может быть, брак – это кратковременное помешательство, вызванное потусторонним воздействием на мозг?

На какое-то мгновение там, в замке, ей захотелось попробовать. Белое платье, обручальные кольца, гости, букеты цветов, огромный торт.

Сейчас она хорошо понимала, что это была бредовая идея.

Ольга замерла. Почему эта идея бредовая? Что заставляет ее сейчас так думать? Может быть, наоборот, лишь в замке она обрела способность нормально мыслить. Колдовство древних стен освободило от проклятия бога Гора? Может быть, замок совсем не злобный старикашка, упивающийся кровью? Вдруг он помог на время освободиться от заклятия? Изменил её? Отсюда порыв поворковать на плече Вадима. Мысли о птичках, щебечущих серебреными колокольчиками, о любви, распускающейся, как цветок. Пение эльфов где-то в районе сердца. Показалось, что видит в напарнике новые грани. Он очень одинок и ищет тепла родственной души. Покинула волшебное место… и пожалуйста, вновь считает замужество редкой дурью.

Где-то под крышей зала раздался безликий, словно проглаженный утюгом, голос:

- Пассажиры приглашаются на посадку…

Ольга вздрогнула. Померещилось, что в мозгу кто-то отчаянно шебуршится, выметая догадки поганой метлой. Возникший образ торопливой уборщицы вызвал улыбку. О чём это она думала? Мысль потерялась. Да, о браке…

Взять хотя бы Вадима. Готова ли она отказаться от одиночества? Ввести в свою жизнь непредсказуемый фактор чужого человека? Она не всегда понимала себя. Как угадать, что прячется внутри загадочной души Вадима? Наверняка там бродят не белые, пушистые киски.

Может ли она избавиться от своих привычек? Индивидуального пространства? Своей тишины и личного шума? Персонального безумия, которое придется тщательно скрывать?

Готова ли просыпаться вместе?

Завтракать?

Раздражаться?

Уставать?

Делиться?

Брак – как мираж в пустыне. Видишь сказочный оазис, дворцы, пальмы, верблюдов. Потом дворцы и пальмы тают и остаётся лишь мохнатый, как верблюд, муж, храпящий на своей половине кровати. И пустыня.

Надо написать в какой-нибудь дамский журнал совет:

«Если с вами рядом кто-то храпит, аккуратно поверните его голову до щелчка».

Только одиночество даёт защиту.

Она представила себя огромной крепостью с мощными защитными стенами, глубоким рвом и армией из суровых бесов. Цитадель спрятана от людей на высокой горе и никому не добраться туда, чтобы обидеть.

И что? Она должна своими руками взорвать стены, засыпать ров и голой, беззащитной спуститься к Вадиму в его мрачный и неизвестный мир. Что там?

Какие тёмные подземелья и пыточные камеры поджидают её?

Человеческое тело уязвимо. Но душа еще более ранима. Разве можно отдать её в плен чужому человеку? Может быть, вступая в брак, люди каждый раз продают свою душу? За тридцать сребреников. За сомнительное счастье стать чужой собственностью.

Мы добровольно подписываем брачный договор своей кровью. Каждая новая супружеская пара пополняет копилку дьявола.

Неожиданно Ольга успокоилась.

- Знаешь, Вадим. Уверена, что все эти любовные фотографии Марии ничего не значат. Какая из нас семья! Есть только одно место, где ждут нас с нежностью.

- Где?

- В аду. Но туда пока рано, так что поживём – увидим.

В глазах Вадима появилось чувство волка, которого только что укусили. В тёмных зрачках мелькнули удивление, боль и даже ненависть. Это читалось какое-то мгновение, но оно прошло, и напарник вновь был спокоен и даже безразличен, как чучело рыцаря в замке Анри.

- Поживём – увидим, – чуть слышно прорычал он.

Глава 3

В которой герои попадают на карнавал

Никто не знает, как в душу приходят перемены. Почему однажды начинаешь