XV в. не продолжали бы писать полемические труды в защиту иудаизма, опровергая его критиков. Более того, в середине XV в. один из этих авторов, Хаим ибн Муса, признаёт большое влияние, оказанное литературой прозелитов, созданной еврейскими новообращёнными, на многих евреев, и далее отмечает, что аргументы, приведённые прозелитами, как и христианами от рождения, в религиозных диспутах имели одинаковый эффект[611]. Во избежание ошибки следует сказать, что когда ибн Муса говорит о евреях, он имеет в виду евреев, формально оставшихся в лоне иудаизма, а не тех, кто втайне остался ему верен, хотя и крестился. Но то, что он сказал о влиянии христианских аргументов, очевидно, может относиться и к последним. На самом деле, именно к ним это и должно было относиться, поскольку насильно обращённые, искавшие облегчения своих проблем, были особо подвержены агитации в пользу христианства.

Был, помимо этой ситуации, ещё один фактор, внесший свой вклад в христианизацию прозелитов. В 1861 г. Ренан заметил, что благодаря влиянию философии Аверроэса на еврейскую мысль «еврейский народ стал одним из главных представителей рационализма во второй половине средневековья»[612]. Если под термином «еврейский народ» Ренан понимал небольшие части еврейских общин на юге Франции, в Италии и Испании, его наблюдение было точной констатацией факта. Но уже долгое время никто не пытался связать этот факт с общим состоянием религии среди испанских евреев или с быстрым отступлением от иудаизма в среде вынужденно крещённых в 1391 и 1412 гг. Эта связь, однако, имелась, хотя и не прямая и не всегда очевидная.

Нет сомнения в том, что при скрупулёзном анализе аверроизм является отрицанием религии. Его уроки, хотя и завуалированно, несут в себе отрицание таких концепций, как бессмертие души, посмертная жизнь и мир, управляемый вознаграждением и наказанием. Таким образом, Аверроэс вступает в конфликт не только со своей религией, исламом, но и с христианством и с иудаизмом. Еврейские ученики Аверроэса в течение долгого времени пытались координировать его взгляды с догматами религии, но, в конце концов, развитие еврейской философии выдвинуло на первый план смелых мыслителей, которые выразили учение Аверроэса ясными и определёнными словами. Очень быстро их заключения распространились из среды интеллектуальной элиты в среду социальной элиты испанских евреев, и не нужно особой проницательности, чтобы увидеть, как образовались связи между этими двумя группами. Прежде всего, это были богатые евреи, которые могли дать своим детям не только еврейское, но и светское образование, включая философию, бывшую в то время высшей наукой. Таким образом, некоторые богачи в большей мере, чем представители других групп, оказались под влиянием религиозного скептицизма. Но мы должны отметить, что такое развитие их мышления не склонило их к переходу в христианство. Из всех религий именно мистическое христианство менее всего подходило для еврейских скептиков, в то время как иудаизм (в особенности в его старом виде) был наименее уязвимым. Тем не менее их позиция немедленно изменится в тот момент, когда приверженность иудаизму повлечёт за собой смертельную опасность. Так как ни одна из религий, включая еврейскую, не оказалась для них заслуживающей риска для жизни или собственности, то обращение в христианство в опасные времена было для них допустимым решением.

Возможно, первое свидетельство об этом появилось при погромах, случившихся в Каталонии во время «чёрной смерти». Документ о встрече еврейских общин в Барселоне 16 декабря 1354 г. относится к этим выкрестам, «родившимся в богатстве», как к «детям преступления», и говорит, что «поднявшиеся до высших сфер были теми, кто крестился»[613]. В 1348 г. большинство еврейских общин в Испании не находилось в опасности, и большинство представителей элиты ещё, возможно, не было заражено неверием. В 1391 г. условия изменились. Безверие должно было быть более распространено в некоторых группах элиты, что и определило поведение еврейских лидеров в Бургосе[614]. В 1412–1414 гг. пренебрежение иудаизмом в среде еврейских лидеров стало более распространённым и более явным. Говоря о знатных евреях, пришедших на Тортосский диспут (1412–1413), поэт Бонафед, который видел их и слышал, сказал, что многие из них желали креститься ещё до того, как диспут завершился. Бонафед также объясняет почему: их вера в иудаизм настолько ослабла, что сделала их практически неспособными сопротивляться соблазну перейти в христианство[615].

Бонафед, таким образом, отрицает общепринятое убеждение в том, что склонность к крещению, которую он заметил в среде элиты, проистекала из нежелания расстаться со своим богатством и привычной красивой жизнью. Сколько бы ни было правды в этом предположении, оно не касается корня проблемы. Во время ужасающих преследований в Германии с XI по XIV век состоятельные евреи, принадлежавшие к элите, были примером преданности религии и самопожертвования. Так же вели себя и богатые евреи в Англии в 1190 г., и еврейские богачи на Украине во время массовой резни 1648 г. То, что поддерживало их всех, было великой верой, оставшейся непоколебимой, действительно не испытавшей никакого воздействия перед лицом всеобъемлющей трагедии. Надо добавить, что в этих общинах в тот момент не изучали философию.

Конечно, это не означает, что изучение философии было единственным фактором, обусловливающим разницу в отношении к религии между евреями Испании и евреями северной и восточной Европы. Но это был один из факторов, и возможно, не последний из них. В течение всего XV столетия верующие еврейские авторы многократно приписывали массовое крещение испанских евреев философам, которые проповедовали скептицизм и отрицание, ослабившие таким образом веру испанских евреев. Но эти свидетельства, как правило, игнорируются современными учёными. Только Бэр указал на тесную связь между влиянием аверроизма на испанское еврейство и скептицизмом и нигилизмом, превалировавшими в определённых кругах еврейской аристократии, в особенности среди придворных[616]. Это может объяснить, почему так много богатых евреев склонялись к крещению, но не может объяснить стремительной тенденции к принятию христианства среди масс, то есть среди прозелитов 1391-го и позже, 1412 г. Влияние философии на веру масс может быть установлено, только если найти связь между религиозными склонностями скептически настроенной элиты и простыми евреями, которые не изучали философию. Эта связь, как мы показали, везде существует[617]. Она образовалась из крушения веры людей в реальность вознаграждения и наказания — основного фундамента еврейской веры, отсутствие которого, как полагали многие, могло быть ощутимо продемонстрировано страшной катастрофой, обрушившейся на евреев Испании. А тогда философские умозаключения отдавались эхом в сознании преследуемых масс и предоставляли подтверждение «великим» и «учёным» тому, что они видели вокруг себя[618]. Так безверие распространилось, охватив весьма заметные части испанского еврейства. «Посмотрите как следует, — писал Алами, — и вы найдёте, что у большинства народа нет