— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство, — капитан склонил голову в коротком офицерском поклоне.

Генерал вышел в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь, и Гриша, повернувшись к Залесскому, спросил:

— А откуда стало известно, что их именно похитили, а не грабители напали?

— Пролетку обнаружил городовой и тут же начал проводить дознание. Установив, чей это экипаж, он сразу телефонировал мне. Пару раз нам приходилось с ним сталкиваться. Толковый, честный полицейский. Ну, насколько это возможно при такой службе, — грустно улыбнулся Залесский. — Но самое главное, мы тут же отправили рейды по всем злачным местам города. Перевернули все городское дно. Попутно распутали десяток уголовных преступлений. А когда прихватили главных подручных местных Иванов, оказалось, что к этим делам они отношения не имеют. Более того, чтобы остановить погромы всяких малин, Иваны сами предложили начать прочесывание города.

— Ваша семья гуляла без всякой охраны?

— Возница мой человек. В годах, но с большим опытом. Да и не принято так поступать, — ответил Залесский.

— Он, случаем, слежку за ними не замечал?

— Не было, — уверенно заявил капитан. — Уж это он бы сразу заметил.

— Выходит, нападавшие точно знали, куда они поехали, и успели устроить засаду.

— Выходит, так.

— А кто еще об этом знал?

— Мой ординарец, секретарь и лейтенант Радомыльский.

— Давно он у вас служит?

— Полгода. Переведен из княжества Финляндского. Погоди, ты думаешь…

— Я пока только слушаю, — вздохнул Гриша. — Да уж, пришла беда, открывай ворота. Вот что, Петр Ефимович. Знаю, что скажу сейчас вещь страшную, но ты ее должен услышать. Похитили их не просто так. Что-то с тебя за них потребуют.

— Это понятно, — скривился Залесский.

— Верно. Понятно. Только не забудь, что сделав, как они хотят, ты девочек своих приговоришь. Видаки нападавшим не нужны.

— Ты что несешь?! — подскочив к парню, капитан попытался ухватить его за грудки, но Гриша, одним стремительным движением перехватив его запястья, крепко сжал пальцы.

— Правду я говорю, Петр Ефимович. И ты это знаешь, — медленно произнес он, удерживая руки капитана. — Правду. А значит, наше дело переиграть их. Крути, юли, требуй, чтобы тебе их живыми показали. Пусть на расстоянии, но так, чтобы они сами, своим ногами шли. Никаких маханий из окна или проезжающей кареты. Только сами. Место и время пусть сами бандиты назначают, но все должно случиться не раньше чем через час-полтора от разговора.

— Зачем тебе это? — не понял Залесский.

— Горцы, когда полон брали, часто сначала родственникам пленных через ущелье показывали. Наши на одной стороне, а горцы на другой. Мол, деньги не просто так берем. Слово держим. Люди живы, здоровы, и если хотите их обратно получить, платите. Так и тут действовать надо.

— А ведь ты прав, — кивнул, бессильно опуская руки, Залесский. — Как я сам об этом не подумал?

— Забот навалилось много. И еще. Мне в пару кто-то нужен будет. Спину прикрыть.

— Так, может, больше людей? — встрепенулся капитан.

— Нет. Много — внимание привлечет. Стрелка хорошего. Семку возьму. Он хоть и здоров как медведь, а стреляет так, что любо-дорого. Да, Семку. И коня ему надо. Я-то на Граче прискакал, — добавил Григорий, расхаживая по кабинету и явно что-то обдумывая.

— Что еще? — понимающе кивнул капитан, быстро записывая все сказанное на бумаге.

— И переодеться бы нам надо. В этом всем в нас казаков не признает только умом скорбный, — чуть усмехнулся Гриша, пальцем указав на собственные штаны.

— Так. Десяток Елизара в казарме должен быть. Сам его заберешь. А вот это дежурному покажешь, он все организует, — ответил капитан, протягивая парню бумагу.

Кивнув, Гриша выскочил из кабинета и, быстро сбежав на первый этаж, влетел в казарму. Едва завидев возвышающуюся над всеми остальными голову Семки, он проскользнул к гиганту и, ухватив его за локоть, потащил к отцу. Быстро объяснив обоим, что нужно делать, он увел Семена с собой, а унтер отправился на конюшню. Дежурный, быстро прочтя приказ, сразу повел парней куда-то в подвал. Тут Гриша еще не бывал и был удивлен, как много полезного места оказалось под столь небольшим зданием.

Передав казаков пожилому седому мужчине с глазами прожженного прохиндея, дежурный вернулся обратно, а старик, окинув обоих парней внимательным взглядом, с интересом спросил:

— Ну-с, молодые люди, и чего именно вы от меня ждете?

— Так переодеться бы нам, сударь. Так, чтобы не сразу понятно стало, что казаки, — вежливо ответил Гриша.

— Так-с, — протянул старик, снова присматриваясь к парням. — Ну, вас, юноша, я предлагаю одеть состоятельным дворянином. Благо выправка у вас соответствующая и лицом похожи. А вот с другом вашим сложнее. Ни фигурой, ни, простите, физиономией он на подобное лицо никак не подходит. Так что только слугой.

— Ты как? Не против? Не сочтешь за обиду? — повернулся Гриша к напарнику.

— Так не с чего обижаться, — рассмеялся гигант. — Всегда знал, что рожа деревенская. В общем, господин хороший, выдавай, что сказал, и не думай глупого.

— Вот и славненько, — расплылся в улыбке старик. — Следуйте за мной, господа.

Одобрительно хлопнув парня по плечу, Гриша первым скользнул за стариком, который серой тенью перемещался среди вешалок и стеллажей. Спустя полчаса оба казака были переодеты так, что сами себя в зеркале не узнали. Гриша превратился в юного франта в костюме для верховой езды, со стеком в руках. Семка же стал молодым, громадным слугой в чуть поношенном армяке и сером картузе с широким козырьком.

Повесив на пояс кобуру с пистолетом, Гриша переложил в карман запасные обоймы и вопросительно посмотрел на приятеля. Сообразив, что он хочет узнать, Семка молча продемонстрировал ему два револьвера и горсть патронов.

— А можно эту штуку на нагайку сменить? — спросил Гриша, повернувшись к старику и демонстрируя ему стек.

— А чем вас стек не устраивает? — насторожился старик.

— Так нагайка — это тоже оружие.

— Выпадает из образа, — протянул старик, задумчиво оглядывая парня. — Лучше вручите ее своему слуге. Так будет правильно. Вы не сила. Вы ум. А сила у вас он, — пояснил старик, ткнув пальцем в Семку.

— Две возьму, — вдруг предложил Семен. — Одну на руке, а твою за голенище. Как надо будет, переброшу.

— Добре, — кивнул Григорий. — И ножи возьми, — напомнил он, убирая за спину неразлучный бебут.

— Это мы завсегда, — прогудел гигант, ловко пряча в сапоги пару метательных ножей.

— Вы словно воевать собрались, молодые люди, — проворчал старик.

— Как дед мой сказывал, оружия много не бывает, — усмехнулся в ответ Гриша. — Благодарствуем, сударь.