Обер-лейтенант Штеглих отправил на разведку своего адъютанта лейтенанта Штихерта с отделением из состава батальонного резерва и получил подтверждение этого печального сообщения.

Тогда Штеглих с резервным взводом нанес удар вдоль линии фронта до того участка, на котором находился его адъютант.

– Ликвидировать этот прорыв! – приказал он.

Оба взвода соединились. Они смяли прорыв противника ударом во фланги и отбросили прорвавшегося неприятеля. Отдельные его части были отброшены за Карповку до расположенного на противоположном берегу реки леса. В 15.00 Штеглих доложил в штаб дивизии:

– Линия фронта очищена от противника. Удерживаем ее вполне надежно.

На следующее утро русские начали новую атаку сильным ураганным огнем. Наряду с минометами крупного калибра в этом бою принимали участие и «Катюши». Их 125-миллиметровые снаряды были установлены на взрыв с замедлением и явно предназначались для уничтожения германских дотов.

Через час после начала артиллерийской подготовки огонь был перенесен в глубь фронта. Взрывом снаряда после одного из залпов был убит капитан Бюне – командир соседнего батальона. Но обер-лейтенант Штеглих предусмотрительно снова подтянул друг к другу взвод 3-й роты и батальонный резерв. Термометр показывал 26 градусов ниже нуля.

Около 11.00 на КП батальона раздался крик о помощи:

– Прорыв танков!

На участке соседнего батальона поднимались к небу фиолетовые столбы дыма. Адъютант командира батальона прошел вдоль линии фронта и точно установил, что шестой опорный пункт находится в руках неприятеля. Русские танки открыли по отдельным известным им опорным пунктам прицельный огонь и начали охоту за теми солдатами, которые покинули свои укрытия. В рядах обороняющихся возникла паника, поскольку противник непрерывно вел огонь из полевых орудий и тяжелых минометов.

Мартин Штеглих поспешил с резервом батальона к опорному пункту 5, главному во всей линии обороны на этом участке. И ему удалось удержать линию фронта в своих руках.

Штеглих увидел, что советские танки застряли в оборонительной системе соседнего батальона, тогда как пехота противника углубилась метров на четыреста за передовую.

Уже около 15.00 начало темнеть. Вечером Штеглих организовал несколько истребительно-противотанковых групп. Одну из них он возглавил сам, другую – адъютант командира батальона.

В сгустившейся темноте вражеские танки вспыхивали один за другим ярким племенем. Мотоциклетный эскадрон разведывательного взвода был вызван для усиления батальона и прикрывал зону прорыва. Штеглих разместил бойцов по трое-четверо в снарядных воронках.

– Смотреть в оба! При малейшем движении открывайте огонь! Будьте готовы к тому, что русские попытаются подкрасться на рассвете!

Когда все было подготовлено для обороны, среди ночи появился командир дивизии генерал-майор Курт Юрген фон Лютцов[91]. Он пообещал – 123-я пехотная дивизия позаботится о том, чтобы обороняющиеся получили тяжелое вооружение.

Тем временем удалось через изрытое воронками снарядов поле доставить на участок линии фронта, который прикрывал батальон, 88-миллиметровую зенитку с расчетом. Командиром орудия был вахмистр Бреттшнейдер[92]. Со своей огневой позиции в 200 метрах за передовой орудие могло справиться с любым танком, приближающимся по открытой равнине.

Штеглиц отдал приказ идти в контратаку. Сигналом к ней должна была стать ракета красного цвета, выпущенная им после третьего выстрела из 88-миллиметрового орудия.

В 7.40 утра вахмистру Бреттшнейдеру удалось заметить двигающиеся перед линией фронта советские танки. Первый его выстрел по передовому стальному колоссу был сделан слишком высоко, снаряд с визгом срикошетил от корпуса и взорвался на опушке леса. Зато второй выстрел попал точно в цель. От взрыва внутри танка сдетонировал боезапас, и боевая машина замерла на месте, охваченная пламенем.

При виде этого из глоток 30 пехотинцев вырвался крик «ура!», тут же подхваченный солдатами второй контратакующей группы на северном участке прорыва. Затем к ним присоединились мотоциклисты из разведвзвода. Тем временем орудие вело беглый огонь, словно на полигоне.

Три, пять и, наконец, двенадцать танков через несколько минут уже стояли, объятые пламенем. К концу этой дуэли на поле можно было насчитать двенадцать русских танков, подбитых Бреттшнейдером из своего орудия.

Залегшая было при первых выстрелах орудия русская пехота вскочила на ноги. Но крики «ура!» и точный огонь 88-миллиметровки внесли сумятицу в ее действия.

– Огонь! – отдал приказ Штеглих.

Начали свою работу минометы. Пулеметы открыли фланкирующий огонь по противнику, который начал все быстрее и быстрее отходить назад. Одновременно уцелевшие танки стали развертываться и пытаться спастись бегством к опушке леса. При этом им приходилось двигаться сквозь ряды собственной пехоты, давя ее.

Лишь тогда двинулись вперед обе ударные группы. Они заполнили все пространство прорыва, и в 11.00 обер-лейтенант Штеглих и его адъютант пожали друг другу руки. Русские потеряли 500 человек убитыми и попавшими в плен.

Важнейшая коммуникация котла снова была свободна. После двухдневного кризиса обер-лейтенант Штеглих изменил судьбу линии снабжения Демянского котла к лучшему.

За доблесть обер-лейтенант Штеглих 1 января 1943 года был произведен в капитаны и 25 января награжден Рыцарским крестом. Вахмистр Бреттшнейдер получил золотой Немецкий крест.

В дальнейшем русские снова предпринимали попытки прорвать линию фронта. Четыре раза шли они в атаку на батальон Штеглиха. На пятый раз им это удалось. Капитан Штеглих с вестовым Пингвином и радиогруппой снова оказался на пространстве прорыва. Когда они попытались выбраться к своим, русские открыли артиллерийский огонь залпами. Вестовой Пингвин, солдаты-радисты и капитан пустились бежать.

Снова прогремел артиллерийский залп.

– Берегись, – предостерег Штеглих своего вестового, – этот залп нас накроет!

В воздухе уже выли 150-миллиметровые снаряды катюш. Пингвин бросился на землю. Капитан услышал вой снарядов долей секунды позднее, тоже бросился наземь, но не успел избежать ударной волны взрыва. Его подбросило в воздух, швырнуло метров на десять в сторону и бросило на пень спиленного дерева. Там его и нашли лежащим без сознания.

Старший радиогруппы и оба солдата, которые таскали рацию и аккумуляторы, были искромсаны осколками снарядов. Пингвин остался невредим.