Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто-то задал вопрос о Большом адронном коллайдере, запущенном аккурат во время приезда гостьи в Москву. Отношение к колдунье на глазах становилось всё более серьёзным.
— Вообще-то мне, как женщине, непозволительно разбираться в сложных явлениях. Но у меня есть друг, он физик. По его словам, коллайдер — это попытка человечества проникнуть в другой, неизвестный нам мир.
— Это хорошо или плохо?
— В Библии уже описаны подобный эксперимент и даже его результат.
— Не может быть.
— Я говорю о Вавилонской башне. Всё человечество вдруг решило объединиться и совместными усилиями забраться в обитель богов.
— Тогда это плохо закончилось.
— И сейчас, думаю, Высшие силы не дадут нам этого сделать.
— Разве коллайдер — путь в высший мир?
— В другой мир. Высший он или низший, не могу судить. Мой друг сравнивает мироздание с компьютером. Наша земля и люди находятся на экране монитора. Здесь всё неплохо изучено, действуют ньютоновские законы. Ударил — получил в ответ: действие равно противодействию.
Компьютер стоит в комнате, которая для нас макромир, бесконечная необъятная вселенная. Что о ней известно? Почти ничего. Вдобавок у компьютера есть программное обеспечение и электронная начинка. Всё то, что создаёт изображение на экране, это микромир, еще более загадочный, чем космос. Пока понятно?
— Продолжайте, моя госпожа.
— Если персонажи монитора вдруг решат выйти из своей плоскости и попасть в комнату или влезть в программу, что произойдёт?
— Попытка проникновения в другой мир.
— Точно. Более десяти тысяч учёных из ста стран участвовали в постройке коллайдера. Чем не Вавилонская башня?
— Вы думаете, произойдёт мировая катастрофа?
— Нет, не произойдёт. Потому что Высшие силы не дадут запустить установку на полную мощность. Скорее всего, на днях будет авария, а потом и вовсе полная остановка на пару-тройку лет. Мой друг говорит, что эксперименты позволят производить только на границе миров.
— Почему же нас не пустят дальше?
— Детям спички не игрушка. Вот если повзрослеем, может быть, и пустят, а может быть, и нет. Зачем им монстры с атомной бомбой в тихой небесной комнате?
Вопрос повис без ответа.
Затем беседа свернула в русло реинкарнаций. И наконец Игорь Яковлевич почти незаметно вывел разговор на интересующую его тему. Приходит ли душа к ребёнку в теле суррогатной матери?
Ольга отвечала сложно и многозначно и лишь в конце произнесла ключевую фразу: «Если посмотрю на малыша, могу определить наличие или отсутствие в нем полноценной души».
Когда все разошлись, хозяин попросил колдунью задержаться. Он оказался невысок, даже в возбуждённом состоянии одного роста с Ольгой.
Министр налил две полных рюмки коньяка:
— Выпьешь со мной, по-русски?
— Во мне есть русские корни.
— Я это сразу понял. Пьём?
— Давай.
Он поставил опустевший бокал, будто тот стал вдруг невероятно тяжёлым. Отвёл глаза, словно собирался сказать нечто самое сокровенное и оттого постыдное:
— Посмотри моего Ванечку, пожалуйста.
— Конечно.
Смотрины состоялись на следующий день в загородной резиденции министра. Несколько шлагбаумов и ворота с вооружёнными автоматчиками охраняли территорию, похожую на советский санаторий. Сосновые аллеи, клумбы с яркими белыми, синими и красными цветами, образующие российский триколор. Дом почему-то будил ассоциации с военным объектом и показался похожим на хорошо укреплённый многоэтажный дзот с длинными горизонтальными щелями окон, за которыми, наверное, плотными рядами стояли пулемёты.
Однако внутри всё оказалось более чем цивильно. Чувствовалось, что целая команда искусных дизайнеров трудилась над интерьерами и добилась совершенства, невидимого для обычных людей. Цвет стен белый, с нежнейшими золотыми отливами, заметными лишь под определённым углом. И то не всем. В качестве украшений висели гигантские монохромные панно с изображением фрагментов человеческих тел.
Осмотревшись и высказав необходимый восторг, Ольга уселась на диван холодного серебристого цвета полной луны. За спиной красовалось фото огромного пупка, завернутого космической спиралью.
Хозяин привёл сынишку. Пятилетний Ванечка поначалу слегка заробел, но потом оттаял и показал тёте свои новые игрушки: ёжика Семёна и обезьянку Яну.
Затем увлеченно принялся рассказывать про их сложные взаимоотношения, мешая слова взрослых с языком детей, похожим на древние наречия забытых цивилизаций.
Ольга погладила его по всклокоченной белокурой головке. В этом возрасте все дети обворожительны. Но рано или поздно вырастают и становятся взрослыми.
— Игорь Яковлевич, у Ванечки прекрасная мудрая душа. Да и здоровье хорошее.
Министр вдруг как-то осунулся, потерял весь свой лоск и вальяжность и неловким движением поцеловал Ольге руку. Его губы были сухие и шершавые.
— Не знаю почему, но я вам верю.
— Тогда отнеситесь серьёзно к моим следующим словам, — сказала она. — У вас появились серьёзные враги.
— Имеете информацию? От спецслужб? Или криминал?
— Моя информация из потустороннего. Вижу над вами очень неприятное чёрное облако, готовое лопнуть.
— Ой, оставьте. У меня столько врагов, что не счесть. Покушений уже было четыре. Последний раз стреляли в мой джип из засады. Машина перевернулась, шофер погиб, а на мне ни царапины. Эрекция только бешеная была целых два дня… — помолчал, видимо, что-то припоминая, и продолжил: — Бог уже столько со мной возился, что нет никого резона убивать. Я — избранный, банковский вклад мироздания. Кто же его портит! — Министр вдруг остановил свою оптимистическую речь и продолжил значительно менее уверенно: — Ведь мне и вправду вчера снился чёрный пузырь над головой. Он лопнул и оттуда повалились какие-то липкие кишки.
Ванечка подошёл к папе и произнёс:
— Папочка, останься… — И вдруг заплакал.
Игорь Яковлевич вздрогнул.
Ольга обняла ребёнка, тот сразу затих.
— Ну вот, ты же уже большой. И не будешь бояться за папу. Мы не дадим его в обиду.
— Плавда?
— Честное слово, — ответила Ольга. И продолжала объяснять обоим мальчикам:
— Когда фараону снились сны, он приглашал толкователей. И слушал их советы.
Игорь Яковлевич задумчиво кивнул:
— Ну и какой будет ваш совет?
— Я думаю, вы пока не готовы его принять.
— Не понимаю. Так, по-вашему, меня что, убьют?
— Нет. Вас сначала разорят, потом снимут с должности и лишь затем убьют. Так у них, у Высших сил, принято. Начинают постепенно, с укуса комара. Вроде «вас предупреждали». Протокол.
— Ха. — Смешок министра вышел неуверенным. — Поживём — увидим. Вы еще долго в Москве?
— Неделю. Сегодня четырнадцатое, улетаю двадцатого.
— Тогда, думаю, еще увидимся. Шофер отвезет вас.
15 сентября 2008 года американский банк объявил о своём неожиданном банкротстве, оказавшемся крупнейшим в истории США.
Ольга была срочна приглашена в знакомый особняк.
— Сегодня я потерял сто пятьдесят миллионов долларов, — сообщил потухший Игорь Яковлевич. — Конечно, попробую извернуться, но, похоже, пророчество сбывается. А может, случайность? — с надеждой спросил он.
— Не спорьте, больной, доктор сказал: «В морг» — значит, в морг.
— Но на работе у меня более чем крепкие позиции, вот президент вызывает, говорят, орден дадут.
— Когда вызывает?
— В субботу.
— Я еще буду в Москве. Расскажете про награждение.
Ольга не удивилась раннему воскресному звонку. По голосу Игоря Яковлевича было понятно, что орден не дали.
— Пришлю за вами машину. Пообедаем в тихом ресторанчике на реке. Полюбуетесь подмосковной осенью.
Заведение оказалось уютным. За окнами тихо текла вода. Растительность на противоположном берегу уже окрасилась золотыми и багряными красками. Цвета еще не были трагически пронзительными, как в конце октября. Сейчас деревья нарядились в праздничную одежду. Так люди отмечают своё пятидесятилетие,
