Я облетаю здание сбоку, направляясь ко входу в Лабиринт. В последний раз, когда я была внутри, я изо всех сил пыталась выбраться, теперь же мчусь по полукругу, готовая увидеть, кто ждет меня в центре.

Сосны несут на себе тяжесть снега, их темные иглы все еще пробиваются сквозь него, даря мне первую зиму в моей жизни и делая ее прекрасной. Я останавливаюсь, обойдя последнюю часть лабиринта.

Алистер сидит, засунув руки глубоко в темные джинсы, натянув на голову капюшон, чтобы защитить лицо от суровой погоды, поверх черного худи надета кожаная куртка.

Он резко выделялся на фоне окружающего белого цвета, торча посреди него как больной палец.

У меня под ногами хрустит снег, и Алистер поднимает взгляд в мою сторону. Я почти потрясена тем, насколько несправедливо он ошеломляющий. Все меркнет, когда он смотрит на меня, когда ему на глаза падает немного солнечного света, и они становятся блестящими, почти прозрачно-черными. Как идеально отполированное морское стекло или вода в бегущем по камням ручье.

Я не торопясь подхожу к нему, а он сидит совершенно неподвижно, следя глазами за каждым моим шагом, и как только я оказываюсь на небольшом расстоянии от него, бросается ко мне. Обхватывает загорелой рукой мою талию и прижимает меня к себе.

Словно в знак приветствия, он опускает голову к моим волосам, вдыхая мой запах, а затем произносит:

— Привет, Маленькая Воришка.

Мне нравится, как теплеет моя кожа, когда он говорит, согревая меня изнутри.

— Колдуэлл, — я откидываюсь назад, отстраняясь, чтобы посмотреть на него снизу-вверх. Я обхватываю руками его талию под кожаной курткой, согревая руки.

Вот что значит безопасное место.

— Видел кучу полицейских в кампусе? — небрежно спрашиваю я, хотя от этого вопроса у меня сводит живот.

— Видел, — просто отвечает он, глядя на меня сверху вниз. — Мы знали о таком риске, прежде чем на это пойти. Я не буду извиняться, если они докопаются, что произошло, но я сомневаюсь в этом.

Я и не ожидала от него ничего меньшего. Это единственная черта Алистера, которая не менялась с момента нашего знакомства: он никогда не извинялся за то, какой он есть. Вы либо принимаете его таким, какой он есть, либо ненавидите за это.

— Все еще работаешь над Фрэнком?

Он непринужденно кивает в ответ. Мне не нужно, чтобы Алистер менялся, не нужно, чтобы он говорил мне, что любит меня, или осыпал цветами. Но я просила правды, какой бы кровавой она ни была, он обещал, что не будет мне лгать.

И Алистер сдержал это обещание.

Он рассказал мне все. Все, что они делали до Грега, все, что случилось с Роуз, и что они планировали сделать с мэром. На данный момент это не так уж и много, потому что они ждут, когда Сайлас решит, что делать дальше.

Все, что они знают, это то, что ему не удастся избежать наказания, и его время скоро придет.

— Я боюсь. Мне не нравится пребывать в неведении, — шепчу я, упираясь подбородком в его грудь.

Алистер заправляет мне волосы за уши, проводя большими пальцами по моим скулам.

— Не знаю, куда мы отправимся дальше, Брайар, или что произойдет, но я знаю, что несмотря ни на что, я буду защищать тебя. Я защищу это, — говорит он, успокаивая боль, которая поселяется в моем сердце, когда я думаю о том, что его заберут или, что еще хуже, он умрет.

Холлоу Хайтс оказался совсем не таким, как я думала. Все, что я планировала, даже близко не похоже на то, что я получила. Никогда за миллион лет я не думала, что буду стоять здесь. Никогда не думала, что стану девушкой, защищающей убийц.

Наверное, некоторые люди просто рождены, чтобы бегать с преступниками. Наверное, это я.

— Забавно, я думала, когда приеду сюда, все будет иметь смысл. Что я хочу делать со своей жизнью, где хочу оказаться в конце жизни, — говорю я. — Со мной никогда раньше не случалось ничего хорошего, поэтому я никогда не думала, что в будущем оно меня ждет. Но мне начинает нравиться выяснять это по ходу дела.

— Да? Ты не имеешь ни малейшего представления о том, каким видится тебе будущее? — спрашивает он, приподнимая бровь, в его глазах, похожих на звезды в ночном небе, мерцает озорной огонек.

— Я имею в виду, — саркастически вздыхаю я. — Идея о том, что мы с тобой будем искать квартиру в следующем году, звучит не так уж плохо. Получить стажировку в программе по науке о данных было бы неплохо, устраивать для тебя вечеринки-сюрпризы на День рождения…

— Брайар, — рычит Алистер, прерывая меня.

— Никаких вечеринок по случаю Дня рождения? — спрашиваю я с улыбкой.

— Никаких вечеринок. Мне понравилось, как я провел этот, — наклоняясь к моему лицу, он проводит своими теплыми губами по моим губам. — Трахая тебя.

Между моими ногами поднимается жар, эта тупая боль, которая никогда не проходит, усиливается, и я вдруг думаю обо всем, что мы могли бы сделать в этом лабиринте. Я игриво прикусываю его нижнюю губу.

— А что насчет Вас, мистер Колдуэлл? Есть идеи насчет Вашего будущего?

— Продолжаю говорить своим родителям, чтобы они засунули свои бизнес-предприятия себе в задницу, — ворчит он, и я не могу удержаться от смеха. — Следить за тем, чтобы парни не попали в тюрьму, и проводить каждую свободную минуту, пытаясь найти новые способы напугать тебя.

Я думаю о последнем разе, когда мы занимались сексом, на парковке школы в полдень, когда по кампусу гуляли студенты. Тонированные стекла защищали нас от посторонних глаз, но меня распаляла мысль о том, что они, возможно, могли видеть, как я обхватываю его бедрами за талию, пока он входит в меня снова и снова на заднем сиденье своей машины.

Он знал, что мне нравится испытывать границы дозволенного, и я доверяла ему настолько, что позволяла ему это делать.

Мой безопасный кайф.

Мой прилив адреналина.

— Ты все еще не вернулся к своим родителям? — спрашиваю я, стараясь не отвлекаться на воспоминания.

— Дориан находится в реабилитационном центре уже три недели, а они уже пытаются его заменить. Я не хочу иметь ничего общего с их деньгами или бизнесом. Они застелили свою постель. Пусть ложатся в нее, мне, блядь, все равно.

По словам Колдуэллов, их старший получил травму, в результате которой он пристрастился к обезболивающим, и упорно работает в реабилитационном центре, чтобы избавиться от этой ужасной привычки. Во всяком случае, так они