— Но ты выбрала его! Ты раздвинула ноги для моего дополнения! Он ничто по сравнению со мной!

Эта фантазия, которую он создал в своей голове о нас, быстро рушится без моего осознания. Поговорив с ним всего два раза, я и не подозревала, что Дориан наблюдает за мной. Разжигая галлюцинации, в которых я не хочу участвовать.

В первый день, когда я почувствовала чей-то пристальный взгляд, это был он. По моей коже пробегают колючие мурашки, когда я вспоминаю, как порой чувствовала, что кто-то на меня смотрит, но предполагала, что это Алистер.

К моей голове снова приставляют пистолет, ствол впивается в кожу, и я чувствую, как меня сотрясает дрожь. Сердце колотится. Пот струйками стекает по лбу.

— Дориан… — начинает Алистер.

— Я вижу, как ты смотришь на нее! Как будто она принадлежит тебе! Татуировка на ее пальце! Ты пометил ее! — практически кричит Дориан. — Ты не заслуживаешь ее, ты ничего не заслуживаешь. Ты просто сточная крыса, запасной вариант на случай, если я потерплю неудачу. У тебя ничего не будет!

Температура повышается по мере того, как его движения становятся все более неистовыми. Обратный отсчет на бомбе, которой является Дориан Колдуэлл, приближается к мощному взрыву.

— Дориан! Послушай меня, — шагает вперед Алистер, протягивая руку в знак перемирия. — Мы можем оказать тебе помощь. Тебе не нужно этого делать.

— Мне не нужна гребаная помощь! Я хочу ее!

Я вздрагиваю.

— И если она не будет моей, то и твоей тоже не будет.

Все происходит так быстро, горячие слова, торопливые движения. Все крутится на ускоренной скорости, и тут все решает замедлиться. У меня ощущение, что я опустилась под воду в бассейне, упала на дно и просто сижу на глубине. Все в воде стало медленнее.

Я вижу, как Алистер бросается вперед, с его губ срывается слово «Нет».

Из моего рта в замедленной съемке вырывается дыхание, я закрываю глаза, прежде чем на меня обрушится конец.

Я думаю, что у меня будут вспышки моего будущего, прошлого, всего того, чего я никогда не испытаю, но вместо этого я просто вижу его. Вижу его и представляю себе мир, в котором я могла бы любить его без всяких последствий.

То, как он бросается на меня, как на его лице расцветают страх и боль, словно только что распустившаяся роза. Роза расцветает как раз перед наступлением холодной зимы, где ей вскоре предстоит погибнуть. Я задаюсь вопросом, станет ли он после моей смерти таким же, как Сайлас, или я действительно была для него никем.

Я вижу, каким он был мальчиком до урока, до того, как его сделали олицетворением зла. Я вижу то, о чем все забыли, — что он был верным, из плоти и крови, с кривой ухмылкой и ониксовыми глазами.

Под всем этим скрывался смеющийся мальчик с мечтами и с друзьями.

Мальчик, который когда-то любил своего брата.

И я думаю, как мне повезло в этот момент, что я увидела его всего лишь мальчиком.

Мои уши пронзает выстрел из пистолета, разрывая барабанные перепонки. Мне на лицо летят теплые, влажные брызги жидкости, и я жду, что будет еще больнее.

Я открываю глаза, и все еще могу видеть.

Должно быть, я призрак, верно? Я не ожидала, что это произойдет так быстро, думала, что будет свет, ворота, через которые мне нужно пройти.

Вместо этого Алистер падает на колени перед стулом и тянется руками к моему лицу.

— Брайар, Брайар, Брайар.

Брайар

Брайар

Брайар

Это так реально, мое имя на его губах, эхом отдающееся в моей голове, пока он вынимает у меня изо рта кляп и ослабляет удерживающие меня веревки. Я чувствую, как его горячие, как угли, руки впиваются мне в щеки, направляя мое внимание на его глаза.

Мир снова начинает двигаться нормально. Я выныриваю на поверхность как раз вовремя, чтобы услышать гортанные стоны боли и шарканье ног.

— Ты в порядке, — шепчет Алистер. — С тобой все будет хорошо, Маленькая Воришка.

Словно перышко, он подхватывает меня на руки, прижимая к своей груди. Пока он меня несет, я вдыхаю успокаивающий запах его одеколона и зарываюсь лицом ему в шею. Впитывая этот запах.

Мое зрение нечеткое, но я вижу, что на полу за стулом, на котором я только что сидела, лежит Дориан. На боку, с широко открытыми глазами, держась за залитое кровью плечо. Крови так много, что она кажется ненастоящей. Он извивается на полу от боли, и кровь просачивается между его пальцами.

Перед тем, как закрыть глаза, я вижу их.

Гостиную пересекают три тени, одетые в черное; как всегда, дети тьмы пришли защитить своих.

Алистер

Душ выключился двадцать минут назад.

Я хотел дать ей время. Позволить ей все осознать, подождать, пока все уляжется, и я знал, что как только она выйдет, адреналин доведет ее до изнеможения.

Брайар в гостевом доме у Тэтчера, а значит, у нее будет своя спальня, и не возникнет никаких неловких разговоров о том, где я сплю. Хотя я знаю, что ей нужно пространство, я не дам ей сегодня спать в общежитии.

Только на эту ночь я хочу, чтобы она находилась под одной крышей со мной. Я должен быть уверен, что хотя бы сегодня она в безопасности.

От раздавшегося скрипа двери в ванную у меня перестает подпрыгивать колено, и я смотрю на ее длинные ноги, из-за которых валит пар. Ее тело скрывают мои футболка и боксеры, на несколько размеров больше.

Богиня. Ангел. Все хорошее, что осталось в злом мире.

Я осторожно беру ее мокрые волосы и откидываю их в сторону, давая себе возможность лучше рассмотреть синяк у нее под глазом.

Теперь я ненавижу себя еще больше.

За то, что из-за меня пострадала девушка, которая представляла собой все то, чего я когда-либо хотел. Девушка, у которой было все, что мне нужно, а я слишком боялся принять это. Потому что, как сказал Дориан, я ничего не заслуживаю.

Это все, чему меня учили. Так как же я могу хоть на секунду поверить, что мы с Брайар могли бы стать кем-то?

Вид ярко-фиолетовой раны и царапины на ее лице повергает меня на самое дно. Я не сомневаюсь, что больше беспокоюсь об этом синяке, чем о моем истекающем кровью на полу брате.

Хотя сегодня вечером, когда я смотрел на Дориана, был один момент, когда я увидел себя. Сына, которого вырастили таким, каким он никогда не хотел быть.

Он был другой крайностью.