Тайрус подошел на шаг, хотя боялся прикоснуться к каменному человеку, чтобы ненароком не отвлечь его от воспоминаний о былых временах.

— И вдруг прогремел гром, словно тысяча гроз, грянувших одновременно, раскололи тишину. Земля задрожала, то вздымаясь огромными буграми, то опадая вновь, как будто она превратилась в бурное море. Я упал ничком и вцепился пальцами в дерн, вознося молитвы Доброй Матушке вверху и земле внизу. Когда дрожь подо мной стихла, я думал, что мои молитвы были услышаны. Поднявшись, я бегом отправился к своему дому в холме, но, добравшись до него, увидел, что все окна выбиты, а прочная дубовая дверь треснула пополам. Я вошел внутрь, чтобы посмотреть — уцелело ли имущество… И тогда… — Он принялся неистово раскачиваться, из горла его вырвался скорбный крик, будто распирая каменного волшебника.

— Все это в прошлом, — поспешно пробормотал Тайрус. — Сейчас ты в безопасности.

Но Знахарь не слышал его, сорвавшись на крик и выплевывая слова одно за другим:

— Ветер… горячий суховей… Отравленный ветер налетел, завывая, с моря. Он смел с деревьев всю листву, а молодые деревца вырвал с корнем. Старые стволы лопались и валились друг на друга. Я кинулся в подвал, думал там спрятаться, но обжигающие ветры настигли меня. Я задыхался… — Волшебник схватился за горло, раскачиваясь, давясь от внезапно накатившего удушья.

— Успокойся, — подбодрил его Тайрус. — Ветра уже нет. Он остался в прошлом.

— Он никогда не исчезнет, — покачал головой целитель. — Я все еще слышу его завывания в ушах. Это голос проклятого… — Он сорвался на визг, дрожа, словно в лихорадке.

Принц протянул ему руку, но Знахарь внезапно замер с широко раскрытыми невидящими глазами.

— Когда умчался ветер, день превратился в ночь. Я выбежал из дома, но окружающий мир исчез. Дым, пропитанный болезнетворной магией, окутал и небеса, и землю. Снегом валил пепел. А далеко на востоке небеса пылали багровым заревом — являя лик, воплощавший в себе все зло мира. Не сумев выдержать его пристальный взгляд, я кинулся обратно в жилище. Но спасения не было… — Он снова начал медленно раскачиваться. — Воздух стал отравленным. Земля содрогалась. Злобные крики врывались мне в уши. Я спрятался, но они все равно нашли меня… — В последних словах сквозило чувство, похожее на радость.

— Кто тебя нашел?

— Мои малыши… фэй-нии.

Конечно, Тайрус помнил историю Рубаки о крошечных резных человечках, в которых великий целитель вдохнул жизнь. Неужели так оно и было на самом деле? Или это очередное проявление безумия?

— Я думал, они погибли, — продолжал Знахарь. — Но они нашли меня, сжавшегося в комок в подвале. Я встал, попытался позвать их, но они очень сильно испугались и сбежали. Сбежали все… кроме одного. Самого первого фэй-нии из всех, кого я создал, звали Раал. Слово это на северном наречии означает — король. — В голосе мага на мгновение прорезалась горечь. — Он потребовал, чтобы я увидел себя.

— Увидел себя?

— Он заставил меня вернуться и посмотреть на оболочку, засыпанную пеплом.

Тайрус нахмурился, не понимая.

— Раал смахнул пепел и показал каменное изваяние, лежавшее на полу в подвале. Заставил меня посмотреть на него, — с этими словами Знахарь бережно ощупал свое лицо: подбородок, нос, лоб. — Я с трудом узнал себя. — Глаза принца расширились. — Но сомнений быть не могло — на полу лежал мой труп. Я умер и сам того не заметил. По всей видимости, мой дух затерялся в том вулканическом дыму и не смог подняться к Доброй Матушке на небеса. Но Раал, будь он проклят, принудил меня увидеть собственную смерть.

— А что произошло потом?

— Раал позвал остальных фэй-нии. Они окружили мое тело и вернули то, что я подарил им когда-то. — Он снова сорвался на крик. — Я не просил их!

— Что они отдали?

— Жизнь! — выкрикнул Каменный Знахарь. — Жизнь, которую я вдохнул в них, они вернули мне стократно!

Тайрус оценил произошедшее. Он слыхал ранее о стихийниках, способных оживлять неживые предметы, причем иногда на довольно долгий срок. Но, если верить безумцу, он наделил свои создания, фэй-нии, подлинной жизнью.

— Так меня насильно запихнули в мое же тело. Магия, которая оживляла дерево, смогла оживить и камень. Я поднялся с пола, вновь живой, но заточенный в скорлупу закаменевшего пепла.

— А твой дар превращать других в камень?

— Не знаю, — целитель покачал головой. — Наверное, нельзя было творить заклинания, когда столько порчи витало в воздухе. Думаю, фэй-нии прикоснулись к черной магии, которая содержалась в ядовитом пепле или пылающем туманном покрове, пропитанном отвратительной силой. Но когда я встал, то обнаружил — все, к чему я прикасаюсь, каменеет. Через много лет я понял, что могу избавиться от проклятия, но ценой… слишком высокой ценой. — Знахарь вновь закрыл лицо ладонями.

— И какова эта цена?

Каменный Знахарь опустил руки и впился глазами в Тайруса.

— Разве ты не слышал? — в голосе его опять звучало безумие. — Фэй-нии отдали мне то, что я подарил им когда-то, — жизнь! Когда я очнулся, то в подвале повсюду были разбросаны вырезанные из дерева фигурки. Мои малыши погибли! — Знахарь сжал кулак. — Кроме Раала. Он жив до сих пор. Он бросил меня в лесу, заявив, что лишь тогда я обрету свободу и покой, когда рухнет Блэкхолл.

— А что дальше было с Раалом?

— Он живет в Каменном Лесу, да падет проклятие на его голову, — целитель махнул рукой в сторону безжизненных северных холмов. — Там он восстанавливает своих собратьев.

— Фэй-нии?

— Заклинание затронуло не только меня. Магическое искажение коснулось и Раала. Теперь он может вырезать фигурки из окаменевшего дерева и давать им жизнь, увеличивая количество своих собратьев, становясь истинным королем, как я нарек его. Но его создания не так уж милы и невинны. Я их видел. Хотя их плоть бледна, как древесина, из которой они вырезаны, в них присутствует какая-то темная частичка. Я не могу долго смотреть на них…

— Ты сказал, их плоть бледна? — перебил его Тайрус.

— Ты по-прежнему меня не слушаешь! — Знахарь отвернулся от холмов и посмотрел на принца. — Это искаженная магия. Я заставляю живое окаменеть, а Раал оживляет камень.

Принц ощутил здесь некое уравновешивающее воздействие, искажение и переплетение пугающих сил. Он внимательно рассматривал холмы с деревьями-скелетами. Первые лучи солнца вспыхивали на кристалликах, усыпавших окаменевшие ветви. Дальше в чаще, между стволами, будто неприкаянные души, скользили клочья тумана.

«Может, тут и кроется разгадка? Раал может полностью изменять то, что сделано магией Знахаря? А если может, то согласится ли помочь?»

— Я хочу встретиться с Раалом, — твердо заявил он.

— Фэй-нии не терпят чужаков, — маг уставился на принца, как на безумца. — Я же говорил, что их души стали темными. Больше двух веков я не видел Раала.