«Я полюбила этого мужчину», – подумала Мия, еще крепче прижимаясь к нему. Он прильнул к ней, опустив спиной на диван. Она ощутила холодную кожу ремня на своем теле и увидела, как он срывает с себя рубашку и бросает ее на пол. Она смотрела, как он расстегивает ремень и отбрасывает его, слышала звук расстегивающейся молнии. Мия подняла руки, призывая его, и почувствовала тяжесть его тела, она почувствовала, как его плоть пронзает ее, и услышала биение его сердца.

Когда он вошел в нее, она закрыла глаза, и они вновь задвигались совершенно синхронно, назад и вперед, подчиняясь естественному ритму. Когда она, наконец, прогнулась ему навстречу, из самых глубин ее души вырвался крик. Потом, содрогнувшись, она расслабилась.

* * *

Утихающий тропический ураган Николас, который нес с собой дожди, направлялся прямо к Эшвиллу. Когда Мия ехала назад в хижину, дождь монотонно лил с беспросветно серого неба. Дворники лихорадочно работали, но не справлялись с потоком воды на ветровом стекле. Мия подалась вперед и, прищурившись, пыталась сквозь воду на стекле разглядеть край дороги. Она крепко вцепилась руками в руль. Маленький седан сквозь дождь пробирался по дорогам, покрытым скользкой грязью. Она медленно ползла по серпантину девятого шоссе, а потом объезжала гору по дороге, ведущей к хижине. Река вдоль дороги ревела, как разъяренный лев.

Доехав до хижины и увидев, как высоко поднялась река, она встревожилась. Вода в озерце почти достигла края земли, не пройдет и нескольких часов, как оно выйдет из берегов. Мия направила машину подальше за хижину, на пригорок, при этом ей пришлось объехать зеленый грузовик, припаркованный рядом с хижиной. На нем красовалась эмблема компании «Бруксайд Гайдс».

Сначала она почувствовала облегчение. Наверняка Белла знает, что делать, когда река выходит из берегов. Потом она подумала: «Что она здесь делает?» Она дернула стояночный тормоз, натянула на голову нейлоновый капюшон и, прежде чем открыть дверцу машины, сделала глубокий вдох. Ветер налетел на нее, срывая капюшон с головы и проникая под дождевик. Хлесткие, холодные струи дождя ударили ей в лицо, поэтому она пригнула голову и побежала по каменной дорожке, мысленно благодаря Стюарта за то, что он помог ей осуществить задуманное. Земля по бокам от дорожки превратилась в море грязи. Мия взбежала по ступенькам и нырнула под крышу веранды. Отдышавшись, она, как собака, стряхнула с куртки капли дождя и вытерла лицо.

Мия нерешительно взялась за ручку двери. Она не могла представить себе, что здесь снова делает Белла, вернувшись так скоро, когда бушевала гроза. Она сказала, что Мия может подождать, пока гроза не утихнет. Возможно ли, чтобы она теперь выбросила ее на улицу? Но что ей оставалось делать? Надо было противостоять трудностям.

Толкнув дверь, Мия вошла в хижину. Белла стояла у обеденного стола, склонившись над стопкой акварелей. Она подняла голову и выпрямилась за минуту до того, как услышала шаги входящей в комнату Мии.

– Ты вернулась! – воскликнула Белла.

– Да‑а, – настороженно ответила Мия. Она сняла куртку, с которой стекали капли воды, и повесила ее на вешалку у двери. Проходя по комнате, она чувствовала, что Белла следит за ней взглядом. Сапоги с налипшей на них грязью глухо стучали по деревянному полу, и Мия отлично понимала, что позднее ей придется оттирать грязные следы. Она взяла кухонное полотенце и начала вытирать мокрое лицо и волосы, потом она подняла глаза на Беллу.

Та показалась ей смущенной. На ней по‑прежнему был ее непромокаемый плащ, а длинная коса свисала по спине, как мокрая веревка.

– Трудная была дорога?

Кивнув, Мия положила полотенце на столешницу.

– Очень. Сплошная грязь.

Под неожиданным порывом ветра затрещали окна, усиливая напряженность момента.

– Мне лучше уйти, – сказала Белла и сделала шаг в ее сторону. – Я вернулась только для того, чтобы отдать тебе это. – Она протянула Мие конверт.

Глядя на пожелтевший конверт, Мия мгновенно узнала письмо Кейт. Она взяла его и принялась пристально рассматривать плавный почерк Кейт. Буквы в имени Теодора расплылись под каплями дождя. Она посмотрела на Беллу непонимающим взглядом.

– Почему ты отдаешь его мне?

– Я подумала, что ты заслуживаешь того, чтобы прочитать его. И мне было стыдно.

Мия затаила дыхание, когда она увидела, что суровое лицо Беллы сморщилось от горестных переживаний. Ей захотелось броситься к Белле и обнять ее, но та с такой решительностью взяла себя в руки, что Мия почувствовала, что стоит ей прикоснуться к Белле, и от самообладания, за которое она сражалась с такой силой, не останется и следа. Мия вспомнила о мягкости, проявленной Беллой в тот день, когда та обнаружила ее рыдающей в машине. Она подошла поближе.

Белла продолжала говорить, по‑прежнему глядя в пол.

– Я всю ночь читала дневники. Не могла оторваться. Ты была права, – произнесла она, взглянув на Мию. – Я как будто слышала ее голос. – Она горестно усмехнулась. – Голос моей бабушки. После стольких лет. Ты не можешь представить себе, что это значит для меня.

– Думаю, что могу.

Белла вздохнула и помахала головой. Слетевшие с ее волос капли дождя оставили следы на лбу. Она смахнула их и потерла глаза.

– Я пытаюсь сказать, что ты была права. Я не знала, какой она была. Совсем не знала. Мне хотелось бы узнать ее. Я была бы рада узнать ее.

– Белла, ты так похожа на нее. Такая же сильная, независимая и так же безумно любишь рыбалку нахлыстом. Я уверена, что она гордилась бы тобой.

Лицо Беллы смягчилось.

– Знаешь, что самое странное во всем этом? Моя мать никогда не учила меня рыбачить нахлыстом.

– Что? Тогда как…

– У нее было все снаряжение, то есть, вероятно, она иногда рыбачила, прежде чем забросить это дело. Итак, однажды я просто позаимствовала его и отправилась на реку. Простояв в воде не больше минуты, я поняла, что дома.

– Гены, в конце концов, победили.

– Несомненно.

– Когда ты узнала, что твоя бабушка занималась рыбалкой нахлыстом?

– Спустя несколько лет. Я прочитала ее имя в какой‑то статье о женщинах‑рыболовах, оставивших свой след в истории. Я чуть было не упала в обморок, хотя я никогда не падаю в обморок. В то время я училась в университете, но моей страстью была рыбалка нахлыстом. В День благодарения я приехала домой и показала статью матери. Я была готова биться с ней, но это был один из тех редких моментов, когда я услышала, с какой гордостью она говорит о своей матери.

Именно тогда она рассказала мне о семье Уоткинс и об этом городе. Она не хулила их, как прежде, это было похоже на урок истории. Представляешь, как я почувствовала себя? Я, которая выросла, вообще не ведая о том, кто мои родственники, узнала, что происхожу из семьи со своей историей, именем которой назван город?