него мгновенно вперился внимательный взгляд из-под спутавшихся волос. Камера ничуть не изменилась: все такая же полукруглая сфера со множеством экранов, в центре которого, в кресле, сидела она, резидент. Цифровой ангел «Хорин», которого они намеренно собирались сгноить в жесте мести за гибель дочери.

Такараде сложно было понять Тайтэна.

Это не вернет ему дочь. Жену. Сына.

Никого.

Харада смотрела на него из-под опущенных ресниц. Волосы закрывали лицо, отчего он лишь частично видел его, бледное, с залегшими под глазами тенями. Вены на руках вздулись, неестественного фиолетового оттенка, но не это всегда ужасало его при их личных встречах: нетраннерский костюм на ней был приспущен до пояса, обнажая тело. Раньше бы он смутился. Раньше бы попросил скрыть это, не понимая, как так можно, но он знал, что это была вынужденная мера: охлаждение костюма не справлялось, а из-за повышающейся температуры тела из-за «Химико» и собственной, отнюдь не низкой, из-за «парамиты» и прочего, находиться в облегающей резине было невыносимо. Предсмертная агония, и, пусть медицинский отдел обслуживания гарантировал жизнь в течение года минимум, Такарада понимал, что время шло на минуты. Сейчас перед ним сидел живой труп, в чьем убийстве он тоже был виноват, и, видят боги, он был готов рискнуть, чтобы помочь ей выбраться. Не как извинение перед самим собой, отнюдь. Это чувство… более бескорыстное.

Его взгляд вновь зацепился на змеевидный шрам на животе, тянущийся вверх.

Затем, он вежливо улыбнулся.

— Здравствуй.

— Така, — донесся до него хриплый голос.

Его поманили пальцами к себе, и он послушно повиновался.

Все это возвращало к воспоминаниям об их первой встрече.

Глава 19. Паутинка

Первый месяц работы над «Химико» должен быть волнительным и чарующим моментом, но все, что Такарада тогда чувствовал — легкое раздражение на грани сознания. Произошел сбой. Ну конечно. Нельзя было до его прихода?

Его назначили в новый узел спустя пять лет его усердной работы в отделе отладки простого искина, необходимого для работы каких-то чуть более важных отделов уровнем доступа выше. Кодовые мартышки, так их называли ребята на сто пятом. Он абсолютно не был заинтересован в том, зачем «Хорин» это необходимо, как именно его называли придурки с других этажей, потому что Такарада — хороший работник, знавший, что стоит говорить, а что нет. Его субтильность и исполнительность стоила многого, и, видимо, именно это и требовалось руководству, когда его перевели в узел «Химико».

Официально это, конечно, повышение.

Она — венец творения «Хорин». Немногие знали ее страшный секрет — что это искин — и что именно ее работа обеспечивала большую часть стабильного функционирования компании. Такарада пришел в корпорацию до первой грандиозной резни, однако был слишком далеко, чтобы лицезреть хоть долю ее последствий, но застал вторую; ему известно, что в результате первой погибла разработчик программы, Хорин Аи, но, вновь же, его это абсолютно не интересовало. Такарада был здесь затем, чтобы выполнять свою работу, и не более. Поэтому, когда он подписал множество документов про доступ к высшему уровню корпоративной тайны, прошел унизительные проверки на возможность шпионажа и прочий бюрократический ад… Он совершенно не удивился, когда узнал секрет «Химико» — что ее «начинкой» является человек.

Искин дублировал людское сознание, обрабатывал и формировал себя. Резидент — как ядро, необходимое для стабильной работы, но не столь уж и существенно важное. Проще говоря, с человека снималась копия. Как юрэй, цифровой призрак, при жизни.

Такарада тогда не знал, кто являлся резидентом. Догадывался, что до первой резни им была сама Хорин Аи, но его это практически не заботило. Какое дело? Он тут просто для стабильной работы. Поэтому он благоразумно помалкивал и лишь иногда задумывался, не являлись ли сбои в работе «Химико», следовавшие за второй резней, последствием смерти второго резидента.

Это не столь уж и страшно. На самом деле, почти разумно. Корпорации постоянно продумывают нечто столь дикое, но резидент тут — такой же сотрудник, как и они все. Возможно, он работал посменно с кем-то. Это было бы логично. Отдел, обеспечивавший контакт с ним, находился немного в другом узле, Такарада почти с ними не пересекался и не слышал от них ни слова о том, что именно творилось в ядре «Химико». Видимо, настолько это был огромный секрет. Он размышлял порой по ночам о том, кто это мог быть, и во снах ему являлись шаманки в ярких одеждах, в чьих волосах застряли перья, а голос эхом разносился по коридорам холодной лаборатории.

И затем произошел тот сбой.

Роковое событие.

Отдел, отвечавший за непосредственный контакт с резидентом, не справился; их здорово сократили из-за предыдущего инцидента в сотом году, поэтому они были в панике. Такарада, как человек, работавший на более-менее схожем узле, сейчас был единственным, кто хоть что-то понимал в вылезших цифрах, а еще одним из немногих, кто не поддался панике — поэтому, понимая, насколько все плохо (и какие все вокруг неразумные дебилы), поспешил к ядру. Завел пароли, чирканул картой в прорези: и двери с тихим шипением разъехались, когда как сам Такарада проник внутрь, в подступавшие коридоры. За ним моментально вторгся другой отдел, не слишком ему знакомый, и оружие у них наготове (не смертельное; но, тем не менее) его чертовски озадачило, но не так сильно, как полное равнодушие к тому, что он вроде бы как несанкционированный по всем правилам посетитель.

Впрочем, видимо, была причина.

Затем он поднял взгляд вперед.

И смутные подозрения накрыли его с головой. И осознание — вот она, собственно. Причина.

Впереди, в коридоре, стояла фигура.

Он увидел резидента — определенно точно. Кто еще? Это… женщина, он не был уверен, но при должном взгляде стало видно; прорезиненная аугментация конечностей, куча разъемов на позвоночнике, сейчас свободных, судя по неприятному запаху гари в воздухе — выдранных весьма резко. Он ждал, что сотрудник будет выглядеть как-то… более презентабельно, что ли? Но на ней раннерский костюм, причем какой-то… Словно не по размеру, висящий мешком.

На башке — шлем со свисающими проводами. Без явных прорезей для глаз, но, наверное, прозрачный изнутри. Такарада видел подобные технологии, но все равно насторожился.

Он замер, нерешительно; резидент же развернулся в их сторону, медленно, и отряд за ним вскинул оружие. Его рывком схватили за плечо и спрятали за собой, отчего вопросов стало еще больше.

— Химико-03, выход из-под контроля.

— Опять?.. — бубнеж рядом.

— Запрашиваю разрешение использовать седативные.

— Разрешение получено.

«Опять», значит?

Глаза у Такарады невольно сузились, недоверчиво. Что за резидент такой, если его надо