– Ну и вот гешили – встрял побитый, – газ такие дела пвиключились, чего дальфе-то вдать? Тем ве вечевом и уехали, сюда вот, в Вальбув… Только на явмавке с такими мовдами девать нечево, повядочные люди шавахаются. Только свинку и пвихватили…

– Вот-вот! А все из-за этих, дегарских! Ни стыда ни совести, и комендант туда же, а еще от разбойников защищает!

– То есть? – резко перебил Чарльз. Люди Заля в здешних рощах не вчера появились и вели себя не лучшим образом, но о мародерских бандах к западу от Кольца «фульгаты» еще не доносили. – От каких разбойников? И кто защищает?

– От ардорских вроде, – промямлил кривой. – И от самозванцев еще, потому как губернатор вручил эти… полномочия… этому…

– Мавшалу Жалю.

– Вот! А в Дегаре теперь комендантом полковник… полковник…

– ХренЗнаетКто! – припечатала тетка. – Порядок, вишь, наводит, обормот! Да за такой порядок его бы…

– Помолчи! – На сей раз окриком не обошлось. Резко повернувшись, муж слепо взмахнул рукой. Жена умело отстранилась, удар пришелся по заветному мешку, раздался вопль… Не женский… не человеческий.

Откуда это вывалилось, Чарльз не разобрал. Черно-белое, живое, шустрое, оно перевалилось через борт повозки, встряхнулось, хрипло завопило и оказалось крупным пегим поросенком.

– Фред! Свинья!! Фред!!!

Истошный крик подействовал немедленно: и так одуревший беглец порскнул прямиком под копыта Беспокойному. Жеребец с коротким ржаньем выдал здоровенную лансаду, полетели брызги; в седле Чарльз усидел и даже не сбил ринувшегося в погоню мужа, зато невольно отрезал его от добычи, что под лихой драгунский свист устремилась в кусты. Непролазные.

– Тьфу, ротозеи! Не могли мешок завязать!

– Сама ж девнула!

– Ну и дернула! Было б по-людски затянуто… Поли, ты чего ждешь?!

– Вокоть же! – Поли для вящей убедительности махнул повязкой. – А ты сама-то?

– Так я все и оставила! На этих… К Фреду гони, к Фреду!

Треск стремительно удалялся. Муж бросился в обход кустов, его обогнали ржущие драгуны, а Линда воздвиглась на повозке, напомнив Чарльзу статую у входа в тессорию. Кажется, Прозорливость. Бедняга Поли вздохнул, сполз с телеги и, припадая еще и на ногу, честно поковылял к зарослям, у которых и затоптался. Визжало уже довольно далеко, и отнюдь не там, куда устремилась погоня. Линда досадливо сжала вожжи, но дошлый меринок и ухом не повел. Воспользовавшись моментом, он потянулся к не до конца увядшей траве.

– Ну и шустрые же звери эти свиньи, – посочувствовал «Прозорливости» Бертольд, – особенно в юности. А уж лопают…

– Так на смотрины ж брали! – живо откликнулась статуя. – Третья невеста в доме, скоро по миру пойдем… Фред, куда?! Справа, справа он!

– Дезертира кто-нибудь да задержит, – пообещал под прерывистые визги приятель и не соврал. Поросенок по кустам неминуемо срежет путь и выскочит под ноги следующей колонне, то есть бергерам. Но как же все глупо, вот вообще все!

– Иии-и-и-и, – взвизгнуло за чащей и оборвалось.

– О! – заметил Бертольд, – Захватили, похоже.

– Наш он! – Линда подняла пустой мешок, как знамя. – Наш! Ой… Вы ж… Поли! Его ж опять… Он же вечно… Господин капитан, что ж вы тут торчите?! Из-за вас ведь все! И эти, ваши…

– Господин капитан остается с вами, – Бертольд коснулся шляпы, – расскажите ему что-нибудь. Про заставу там, как поехали, сколько народу было, а я тем временем кого-нибудь спасу. Кто вам дороже, Поли, поросенок или супруг?

– Мешок, мешок возьмите!

– Значит, поросенок. Разумный выбор, – одобрил приятель, и вороной полукровка, сменивший сгинувшего на Мельниковом рыжего, исчез из глаз.

– Рассказывай, – велел так и стоящей с мешком тетке Чарльз, поворачиваясь спиной к зарослям, свинье, Бертольду и бешенству. Эту жрущую душу дурь нужно задавить, как угодно, но задавить!

– На заставе капрал, вроде, был… – мысли Линды явно витали в кустах. – Двоих, нет, троих солдат я видела, а сколько еще внутри, не скажу. Кобыла у коновязи только одна топталась, вот это точно.

– Пропустили вас спокойно?

– Ну да. Капралу, конечно, на пиво… немножко дали, для порядка, но они и так незлые были. Видать, еще до нас поправляться начали… Да и вообще тихо тут, и ярмарка хорошая, не то что в Дегаре, да не сложилось… Ох! Господин капитан… Создатель, это… Кто?!

В выехавшем из-за деревьев Бэзиле ничего особенного не было, полковник и полковник, только Линда таращилась отнюдь не на него. Ей с телеги было видно, Чарльзу – пока нет.

– Иии-и-и-и-и-и!

– Вы совершенно правы, – согласился появившийся вслед за Хейлом Вальдес, держа за ногу трепыхающегося беглеца.

С конем моряк и впрямь управлялся здорово. Бэзил с усмешкой придержал своего Щеголя, пропуская начальство, которое уверенно направилось к Чарльзу.

– Вы выглядите расстроенным, капитан. – Вальдес ослепительно улыбнулся. – Не печальтесь, я поймал вашу свинью. Это было совсем нетрудно.

– Мою? – оторопел Чарльз. – Господин адмирал…

– Это наше, – пришла на помощь Линда, – наше!!!

– Он напоминает моего дорогого Бе-Ме, – доверительно сообщил Вальдес, – правда, того я ловил дважды. Второй раз вышло очень печально. Давенпорт, примите у дамы саван, то есть, конечно же, мешок.

– Не надо его! Этого… Я сама!

– Это ужасно. Ужасно, когда женщина говорит мужчине и офицеру «не надо его». – Адмирал развернул не перестававшего вопить поросенка мордой к себе. – Прощайте, юноша. Позабудьте краткий миг свободы и будьте сыты, а следовательно, счастливы.

Чарльзу с хихикающим Бэзилом оставалось лишь смотреть, как пегая тушка исчезает в холщовой пасти. Мешок дергался и визжал, Линда на что-то торопливо жаловалась, Вальдес слушал, кусты одного за другим выпускали незадачливых охотников. Поли с Фредом, драгуны, парочка кэналлийцев, Бертольд…

– Вот нам и знамение, – оставшийся с пустыми руками балабол унывать не собирался. – Поймал адмиралушка свинью, а зайца и подавно схватит. Ибо уши.

– Адмивал? – Поли пихнул локтем родича. – Это ж тот самый… котовый манифест. Котовый Ягостный.

– Не «яростный»! – Вальдес стремительно обернулся, в черных глазах плеснуло что-то дикое. – «Бешеный». Запомни – «Бешеный». А порядок у вас будет! Мошенников с гнильем на каторгу, их покровителей – в петлю, самозванцев туда же, а «маршала» Заля – первого. Можешь так всем и рассказывать. Все, альбатросы, полетели.

Турагис додумался на развилке дорог, одна из которых вела к купленному им несколько лет назад по дешевке поместью, возвести чуть ли не форт, очень трогательный. Дюжие парни в почти мундирах умело раздвинули переносные решетки, после чего, выпятив грудь, встали по обе стороны открывшегося прохода. Не поощрить подобную красоту было невозможно. Мгновение поколебавшись между воинским салютом и парой монет, Капрас избрал серебро и расстался с более или менее наезженным трактом.