Дорога к зимней резиденции «небожественного Сервиллия» оставляла желать лучшего. Своих молодцов истосковавшийся без дела полководец школил с душой, только выучить деревенщину управляться с алебардами – одно, а привести в порядок немалое, разоренное промотавшейся бестолочью хозяйство – совсем другое. Пусти старик в оборот фамильные камни раньше, ползущий сквозь заросли придорожника проселок превратился бы в нечто пристойное, но Турагис вытряхнул фамильные шкатулки лишь сейчас, и то на нужды чужого корпуса. Задним числом стало неловко, и маршал окликнул еще не отправленного в распоряжение легата – пусть попросит еще раз! – Агаса:

– Как там? В самом поместье?

– Ну… – бывший гвардеец замялся, соображая, что нужно начальству. – Разбойникам в Речной Усадьбе делать нечего во всех смыслах! Живет господин стратег скромно, но, случись что, отпор даст. В слугах у него или ветераны, или натасканные силачи из местных. Усадьба очень удачно примыкает к речному обрыву. Мы подъезжаем с другой стороны, но и отсюда, сами видите, незаметно не подойдешь. Буераками вскачь не погнать – кони ноги переломают, а проселок узкий. Жилья рядом нет, ближайшее жилье – три-четыре часа хорошей рыси, так что случайно сюда не забраться, а не случайно… Потрошить обозы и вкусней, и безопасней.

– У стратега, – напомнил Капрас, – хорошие лошади. В Белую Усадьбу, похоже, вломились, чтоб очистить конюшни.

– Белую Усадьбу толком не охраняли, сторожевых псов и тех не было. Мой маршал, поверьте, госпоже Гирени ничего не грозит. Врасплох Турагиса не застать, будь иначе, Лидас бы злился куда меньше.

– Твой приятель понял, что здесь его выдерут?

– Именно, а ведь разбойников он успокоить смог.

– Да уж… – перед глазами в который раз встал навалившийся на неподъемную железяку худенький призрак. – Только мародерам никто не указ – ни мы, ни легат, а про местные власти и вспоминать неприлично.

– Мой маршал, река достаточно глубока, чтобы в крайнем случае уплыть, но здесь крайнего случая не будет.

Улыбается. Ему, видите ли, смешно! Ничего, получит на пятом десятке в подарок шестнадцатилетнюю кагетку, вот пусть тогда и ржет. Или рычит на хихикающих сопляков. Сам Капрас старался хотя бы не быть смешным и поэтому ехал приличествующим маршалу аллюром. Кавалькада торжественно ползла средь высохших сорняков, что прятали камни, норы, коряги и прочие гадости, препятствующие кавалерийским атакам. Только в Белую Усадьбу зверье кто-то впустил, ну да Турагис – человек бдительный, одна застава у перекрестка чего стоит!

Дорога вильнула, и Карло не утерпел, привстал в стременах. Как раз вовремя, чтобы увидеть возглавляемую толстым Ставро встречную процессию. Доверенное лицо стратега не могло похвастаться ни личной выправкой, ни статью своего мерина, однако сопровождение было роскошным, даже коней подобрали в масть. Рыжие с белыми отметинами жеребцы до гвардии не дотягивали, но драгуны таким бы обрадовались.

– Господин маршал, – отрапортовал толстяк, – господин стратег пребывают на зимней квартире и ждут. Следуйте за мной.

– Госпожа графиня почувствовала себя дурно и решила лечь, а господин граф не может оставить супругу. – Безупречный слуга отвесил безупречный поклон. – Я уполномочен передать вам должные извинения. Госпожа баронесса, ваше пожелание выполнено, хоть и не полностью. В обед будут поданы марагонские пирожки пяти видов. К несчастью, в Альт-Вельдере не оказалось протертой чер-ники.

– Я бы удивилась, если б она нашлась, – Юлиана отложила шаль. – Чернику по достоинству ценят только мараги и бергеры. Надеюсь, Ирэна не начнет завтракать в постели, это только усилит тошноту. До обеда лучше вообще не есть. У меня в начальные месяцы всегда отличный аппетит, но так мало кому везет, а первый раз носят особенно тяжело. Помогите мне встать, эти кресла слишком глубокие, хотя спину поддерживают просто отлично.

– Конечно, сударыня, – слуга шагнул к баронессе, и Луиза, освобождая дорогу, подобрала ноги. Как оказалось, зря – Юлиана не собиралась уходить, ей просто понадобилось поправить подушки, что госпожа Арамона с готовностью взяла на себя. Занимать вдову было нетрудно – ей хотелось вспоминать своего Курта и рассуждать о пушках и детях. Пушки и чужое потомство Луизу не вдохновляли, но покойный артиллерист знал юного Алву и прочил Герарду блестящее будущее. Капитанша раз за разом наводила разговор то на сына, то на синеглазого герцога, а генеральша радостно глотала наживку. Слуга еще шествовал к двери, а госпожа Арамона уже хвалила торскую чернику, надеялась на бергеров и жалела марагов.

– Я где-то слышала, – сочиняла на ходу Луиза, – что герцог Алва решил вернуть Северную Марагону, когда еще был в Лаике.

– Похоже на него, – улыбнулась Юлиана. – Рокэ доставлял уйму хлопот, но у него несомненный артиллерийский дар, а это большая редкость. Курт надеялся, что Алва со временем станет маршалом от артиллерии, только Рудольф Ноймаринен отказался от перевязи в пользу своего любимца. Сперва Курт считал это преждевременным, но молодой человек справлялся, хотя ему постоянно приходилось спрашивать совета у Курта…

– Теперь Первому маршалу Талига, – печально проворковала госпожа Арамона, – придется все делать самому.

– Он сможет, – с ходу решила баронесса. – Курт мне так и сказал, когда вернулся из Сагранны. Рокэ пришло в голову взорвать какое-то озеро, сперва Курту это очень не понравилось, а все из-за «гусей», которые затопили…

Слушать про дриксов Луиза не собиралась. Исконных врагов Талига капитанша, само собой, не жаловала, но перечисление варитских преступлений за три последних Круга успело набить оскомину. Впрочем, госпожа Арамона выжала кое-что любопытное и оттуда – оказывается, дриксы солили творог! Баронессу это бесило, а не переносящая сладкого Луиза решила попробовать. Когда-нибудь.

– Юлиана, – капитанша успела-таки вклиниться между украденной у марагов короной и подлым запретом на сырные гонки, – я, кажется, еще не говорила: мой сын в восторге от того, как генерал Вейзель взорвал в Фельпе скалы.

– Курт тоже считал это удачей, – подхватила вдова. – Разумеется, сперва он произвел нужные вычисления, но дело в том, что в камне могут оказаться трещины. Поджигающий запалы идет на риск, и Курт, как всегда в таких случаях, написал мне письмо. Он попытался отдать его Рокэ как Первому маршалу, а тот все сделал сам. Из-за меня – он так и сказал. В благодарность Курт решил назвать следующего сына Рокэ. Безобразие, что Алва до сих пор не женат, я это ему уже говорила…

– Создатель! Неужели он выслушал?

– Меня Рокэ всегда выслушает, как и мой племянник, к слову сказать… Пора бы ему и появиться, зимой в Хексберге делать нечего.

– Граф Ариго говорил, что адмирал Вальдес сейчас в Аконе.

– Я не слышала, – встрепенулась не имеющая обыкновения шпионить баронесса, и Луиза мысленно отвесила себе хороший подзатыльник.

– Наверное, я плохо поняла, – уж лучше признаться в бестолковости. – Ты говорила, что Курт… генерал Вейзель велел назвать сына Рокэ. Я думала, это его последняя воля, а выходит, он так решил еще в Фельпе?