– Нэ надо… – голос казарона стал более гортанным. – Нэ надо о том, кто отринул свае имя! Паонская ересь глубоко противна душе казара, столь противна, что Кагета нэ может более оставаться в лоне эсператизма. Казар Баата чтит и ожидает, он нэ желает слышать о святотатце, осквернившем веру и поставившем себя рядом с Создателем, однако зачэм говорить о змеином яйце?! Это может омрачить нашу дружбу, ухудшив тэм самым положение малых сих.

Если Гайифскую империю ждет судьба империи Золотой, казар Баата поручится перед регентом Талига за Мирикию и Кипару. Но лишь зная, что за их миролюбием проследит испытанный друг.

– Я не могу… не готов говорить о таких вещах, – отрезал или по крайней мере попытался отрезать Карло, припомнив слова послушника Пьетро о дружбе казара с Алвой.

– С посланцем чужого государя, нэсомненно, – улыбнулся кагет, – но нэ с женщиной. Женщина может казаться глупой, но она думает сэрдцем, и в этом сэрдце больше мудрости, чем в сотне древних книг. Казар надеется, что его вновь обретенная сестра столь же разумна, сколь и принцесса Бакрии Этери, чье поручительство даровало свободу губернатору Кипары.

– Превосходительный вернулся?!

– Возвращается. Он обременен грузом лет и просто грузом. Бакраны сочли возможным вернуть Кипаре часть имущества субгубернатора, кое до вмешательства Этери полагали платой за освобождение ваших соотечественников от разбойников. Если у меня будет поручительство маршала Капраса, я встречусь с превосходительным, дабы обговорить наше участие в беженцах, но прежде всего я должен привезти казару письмо сестры.

– Я поеду к Гирени, – радостно и от души пообещал Карло. – А вам пока придется воспользоваться моим гостеприимством. Стратег Турагис, у которого гостит… сестра казара, не испытывает… приязни к иноземцам.

Жермону не довелось как следует узнать генерала Вейзеля, но у великого артиллериста могла быть лишь такая вдова.

– Ваш приезд удивляет, – объявила она. – В военное время место генерала в армии. Курт был прекрасным мужем, но ему и в голову не приходило испрашивать отпуск, чтобы опекать меня. Даже в мою первую беременность, когда от Курта – он тогда носил капитанскую перевязь – зависело куда меньше, чем от вас теперь.

– Я не испрашивал, – запротестовал Ариго, – это решение Проэмперадора, он…

– Надеюсь, он утвердил вашу волю? Маркграф всегда заверял распоряжения Курта.

– Савиньяк не любит завещаний. – И он четырежды прав! – Проэмперадор считает, что о семьях погибших позаботятся выжившие.

– Мальчишка! – фыркнула баронесса, и Жермону внезапно послышалось «пфе!». – Мой муж не сомневался в своих соотечественниках и очень долго уважал маршала фок Варзов, но свои дела устраивал сам. Савиньяк – южанин и слишком рано потерял отца, он многого не понимает. Бросивший трофейный парк безответственно отнесется и к семейным делам, но вам с Райнштайнером следовало настоять. Вместо этого вы покидаете авангард и мчитесь сюда, хотя помочь жене сейчас вы не можете! О «Графине», похоже, можно не спрашивать.

– Напротив, сударыня. Вопрос решен, пушка…

– Мортира!

– Мортира будет использована там и так, как хотел генерал Вейзель, но граф Савиньяк решил, что этого недостаточно. Он намерен добиться, чтобы будущие генералы от артиллерии получали перевязь, положив руку на «Графиню».

– Отлично! – Женщина вскочила, глаза ее блеснули. – Просто отлично! Курт был бы доволен… Я сегодня же напишу Савиньяку и поздравлю его с чудесной мыслью. Он в самом деле удачный Проэмперадор и Командор Горной марки. Куда более удачный, чем пустивший «гусей» в Марагону фок Варзов, только холостяк есть холостяк. Ему не понять, что значит отвечать за жену и детей!

– Граф Савиньяк понимает, – подала голос Ирэна, – что значит отвечать за Талиг и армию. Это важнее, и мне тоже не по душе преждевременные завещания. Мой отец держал свои дела в безупречном порядке, как и виконт Альт-Вельдер…

Вдова покачала увенчанной светлыми косами головой и, разумеется, перебила.

– Девочка моя, все приметы, которые стоят доверия, знали уже наши прабабки. Не придумывай новые и не пугай себя. Мы должны быть готовы к потерям, но это не значит, что беда неизбежна. Курт отсылал свои распоряжения семнадцать раз…

Госпожа Арамона появилась удивительно вовремя. Худощавая белокурая дама не слишком напоминала своего жизнерадостного сына, но Жермону она понравилась сразу. Разве может не понравиться человек, которому стало плохо именно тогда, когда им с Ирэной нужно было остаться вдвоем?

– Прошу прощения, – вторая вдова с улыбкой водрузила на стол накрытый салфеткой поднос. Упоительно запахло. – Юлиана, Мелхен через графа Ариго просила запечь для вас рыбу со смесью из пятнадцати и одной травы и тремя перцами. Я очень старалась не напутать. Как жаль, что графиня Ариго перестала переносить рыбный запах!

– Это пройдет, – пообещала баронесса, – это обязательно пройдет месяца через два. Со мной ничего похожего не случалось, но мою сестру начинало тошнить от ветчины. Зато она принималась есть моченые яблоки…

– Госпожа баронесса, – Ирэна поднялась и прикрыла губы платком, – мне в самом деле… не очень хорошо… Извините.

– В этом нет ничего постыдного. Сейчас нужен свежий воздух, а потом – отдых. Луиза, надо было подождать…

– Мелхен очень настаивала. Это блюдо полагается есть сразу.

– Конечно, – прошептала сквозь платок Ирэна, – я поднимусь на стену.

– Я вам помогу, – госпожа Арамона подхватила Ирэну под руку, – дорогая Юлиана, я вернусь, как только смогу доверить графиню мужу.

– После прогулки лучше лечь, – кивнула баронесса. Жермон напоследок вдохнул предназначенный не ему аромат, поклонился и, ничего не понимая, выскочил за дамами. Ирэна и мать Герарда быстро шли к памятной по прошлому разу лестнице, но на площадке остановились.

– Прошу меня простить еще раз, – улыбнулась госпожа Арамона. – Боюсь, я на два месяца отлучила вас от рыбы, но того, что граф Ариго перед отъездом забыл зайти к Мелхен, я боюсь еще больше.

– Разрубленный… То есть да, забыл.

– Скорее не подумал, – поправила Ирэна, – а я не подумала, что баронессе нужна весть от приемной дочери. Но как догадались вы?

– Моя дочка дружит с Мелхен. Селина в самом деле прислала мне рецепт запеченной рыбы, как ее готовит подруга, а здесь я успела провести достаточно времени с баронессой Вейзель.

– Больше, чем со мной, но я должна это исправить, и я исправлю. После отъезда моего мужа.

– Конечно, сударыня. Граф, кстати, вы привезли не только рецепт и просьбу, но и белую алатскую шаль.

– Алатскую? – не понял Ариго.

– Графиня Савиньяк просила передать ее баронессе Вейзель, когда возникнет необходимость. На мой взгляд, она возникла. Простите, я должна вас покинуть.